Легенда о Чудограде. Книга первая. Властитель магии. Часть вторая. Союз пяти мужей
Шрифт:
Мне неудобно в этих тряпках! — в который раз возмущалась Амалия, когда они остались одни.
А у меня в этом дурацком платке вся голова вспотела.
Они решили, что идут из небольшого города Анирадхада за покупками, им сказали, что здесь — здесь будет зависеть от того, в какой город они зайдут — большой выбор хороших и недорогих тканей. Они небогаты, у них всего один раб, а ткани нужны им для будущего ребенка.
Кого ждем, мальчика или девочку? — по пути спросила Амалия, пока еще можно было — на людях ей придется молчать.
Мне все равно, главное, что это будет наш ребенок.
Да, нет! — рассмеялась Амалия. — Я имею в виду, что говорить будем?
О,
Мальчики! — проворчала Амалия. — Без девочек их бы и не было!
А правда, Амалия, кого бы ты хотела, мальчика или девочку?
Она смутилась.
Ну я… я не знаю. Я как-то не думала об этом. Но, наверно, отвечу так же, как ты, главное, что это будет наш ребенок.
Дан улыбнулся, а потом вдруг пристально, изучающе посмотрел на нее и сделал вывод.
А знаешь, в этом что-то есть. Одни глаза, в которых отражается глубина души, все-таки мужчины по большей части заостряют внимание на красоте лица и формах, а тут особый подход узнать человека.
Ой, перестань!
Что? Ты думаешь на это нельзя взглянуть таким образом?
По-моему, — заключила Амалия, — это попытка не заострять внимание на красоте лица и формах, о которых думают мужчины, то есть это попытка сдержать себя, а не постигать женскую душу.
Возможно и так, — согласился Дан.
Тем временем навстречу им из поселка вышли трое мужчин, шедший последним вел за собой на веревке раба.
Похоже кто-то уже сделал покупки, — шепнула Амалия, — может, мы тоже лучше раба будем покупать? Нам тогда покажут товар и, возможно, нам удастся поговорить с кем-то из рабов.
Не думаю, что у них там есть комнаты для бесед с новыми возможными хозяевами, к тому же мы ведь решили, как будем информировать людей.
Честно говоря, наш метод тоже весьма туманный и далеко не факт, что случайные рабы, которым мы будем сообщать об освобождении от рабства, нас поймут.
Поймут, и наш способ очень хороший, это будет лишней проверкой на готовность идти за нами. Если они поверят, то это будет их первым шагом к освобождению.
Когда они поравнялись с идущими из города, Дан склонил голову в знак приветствия, Амалия, придерживая накладку у лица, отвесила низкий поклон — все, как научил их Сахаб. Мужчины были одеты примерно также, как Дан, то есть принадлежали к своеобразному среднему классу, о чем говорило отсутствие на их одежде золотых и серебряных вышивок. И хотя по социальному классу они, получается, были равны, Дан все равно должен был поздороваться первым, так как явно был моложе их. Путники ответили им поклонами, а раб склонился до самой земли, ниже, чем Амалия, и все четверо пошли дальше.
Теперь впереди их ждал допрос городской стражи Амарахаба. Молодые люди поприветствовали их поклоном — привратники приравнивались к самым высшим чинам и первыми склоняли голову только перед теми, кто был старше них из числа приближенных к патиру советников и наместников, выше всех считался только сам патир, в независимости от того, сколько тому было лет.
Здравствуйте, мы идем из Анирадхада, я и моя жена, идем на рынок, чтобы посмотреть ткани. Позвольте нам пройти в город.
Анирадхад, — задумчиво повторил один из стражников. — Разве там нет своих тканей?
Есть, но нам сказали, что здесь есть товары по сходным ценам.
Вам сказали? — удивленно переспросил стражник, переведя взгляд на Амалию, Дан тут же поправился.
Да, мне и моему отцу.
Амалия едва сдержалась. Сахаб объяснил им, что говорить может только мужчина от своего лица, у женщины нет права голоса, а значит, она не может обсуждать чтобы то ни было с кем бы то ни было, пусть даже это ее муж, с мнением последнего она может только согласиться. О том, что женщины могли обсуждать что-либо между собой и могли иметь свое мнение, никто даже не думал.
Хорошо, — кивнул стражник, — плату за вход, пожалуйста.
Конечно.
Накануне вечером Дан поколдовал над камешками, наложив на них заклинание предметного преображения, фактически иллюзии, рассчитанной на пятьдесят дней. Он заплатил стражнику две положенные монетки.
Подскажите, где именно лавки с тканями?
В центре есть неплохие лавки и от центра улица вправо до конца, там еще есть большое двухэтажное здание.
Спасибо, — поблагодарил их Дан и вместе с Амалией прошел в город.
Они прошлись до рынка и свернули на указанную улицу, по пути им попалось несколько рабов, которые спешили по делам своих хозяев, и через одного те получали сообщение. Дан нашел отличное заклинание: человеку передавалась информация на уровне мыслей, то есть он слышал в своей голове голос, который сообщал ему текст, вложенный в заклинание, приводя его в действие Дан не повторял все заново: все слова были как бы вписаны в заклятие. Со стороны это вообще никак не выделялось, разве что стоило хорошо приглядеться, чтобы увидеть, как молодой человек шепотом произносит: «Лети!», и очень хорошо прислушаться, чтобы понять: это либо другой язык, либо набор звуков. Быстро и безоговорочно заколдованные слова врывались в чужие головы и сообщали: «Рабства не должно существовать! Первых рабов заставили ими быть, а их потомкам внушили: это закон, ниспосланный свыше. От тебя зависит, будешь ли ты подчиняться или начнешь думать сам. У тебя есть право выбора, как у любого другого человека! Если ты выбираешь свободу, уходи к реке на спуск Амарахаба, ночью большая птица заберет тебя на другую сторону. Если же ты выбираешь рабство, то злое слово и наговор против тех, кто хочет быть свободным обернется против тебя самого!» Почему спуск Амарахаба? Там действительно был спуск, своего рода лестница на площадку над пропастью, и она никак не охранялась. От собственно города Амарахаба, она была достаточно далеко. Раньше, около ста лет назад, город вплотную подходил к Пограничной реке, но подземные толчки вынудили его жителей оставить все и продвинуться вглубь материка на добрые два километра. Таким образом беглые рабы должны были оказаться не на открытой площадке, а среди заброшенных построек, в которых могли при необходимости укрыться. Собственно площадка представляла собой просевшую землю, но Дан проверил: она достаточно прочная и способна выдержать целю сотню человек. Впрочем, Дан глубоко сомневался в том, что там наберется хотя бы половина от сотни, все-таки рабство прививалось как истина с младенческого возраста, и не так-то просто найти в человеке, в котором всю жизнь подавляли свободу мысли, стремление к освобождению.
Звучащие в голове слова повергали людей в ужас и не только сам факт звучания, но и смысл тех слов. Те, кто хотел услышать нечто подобное испугался и, если раньше они в душе сетовали на несправедливый порядок, то теперь боялись даже подумать об ином укладе. Но семя упало в плодородную почву — уже к вечеру все рабы в городе знали и волей-неволей думали над услышанными словами. Рассказывать хозяевам о посетившем их откровении никто из них не стал, а между собой рабы спорили только о принадлежности послания Алину или Освободителю.