Легенда о докторе Фаусте
Шрифт:
Рано утром он в сильном гневе ушел из монастыря, не попрощавшись, и послал в монастырь беса неистового, который днем и ночью стал так бушевать, переворачивая все вверх дном и в церкви и в кельях, что никому из монастырской братии не было покоя ни днем, ни ночью, что бы они ни придумывали. Наконец порешили, что нужно либо уйти из монастыря, либо совсем погибнуть, и доложили о своей беде пфальцграфу. Тот установил опеку над монастырем, выселил из него монахов и посылает им каждый год на пропитание, а остальное забирает себе. Говорят, и теперь еще стоит только монахам появиться в монастыре, как поднимается такой грохот и скрежет,
б
Другая история о Фаусте:
Когда мы с ним обедали в Большой коллегии в Базеле, он отдал повару изжарить птиц, и не знаю, где он купил их или от кого получил в подарок, потому что их тогда нигде не продавали, да и птиц таких в Базеле не водилось.
Были у него собака и конь {1}, которые, полагаю, были бесами, ибо они могли выполнять все, что угодно. Слыхал я от людей, что собака иной раз оборачивалась слугой и доставляла хозяину еду.
Злосчастный погиб ужасной смертью, ибо дьявол удушил его. Тело его все время лежало в гробу ничком, хотя его пять раз поворачивали на спину.
[Иоганн Гаст].
13
а
Там [в присутствии Нерона] Симон-маг {1} вознамерился взлететь на небо, 1549 но Петр вознес моления, чтобы он низвергся на землю. Полагаю, что апостолам много раз приходилось вступать в необычайные состязания, хотя и не все это записано. Фауст также пытался в Венеции взлететь на небо, но жестоко расшибся, упав на землю.
б
Дьявол удивительный мастер: может он творить такие художества, которые кажутся натуральными, так что мы и не знаем. Повествуют о многих чудесах магии, о чем я уже сказал в другом месте... Так и Фауст-маг пожрал в Вене другого мага, которого спустя немного дней нашли в каком-то месте. Дьявол может творить много удивительного. Однако и церковь имеет свои чудеса.
[Филипп Меланхтон].
14
Опорикус {1} из Базеля был некогда учеником и другом Теофраста {2} и 1561 рассказывает чудеса о его общении с демонами. Они занимаются пустой астрологией, геомантией, некромантией и другими запретными науками. Подозреваю я, что осталось это от друидов {3}, которые у древних кельтов по нескольку лет обучались в подземельях демонами; это делалось и на нашей памяти в Саламанке {4}. Из этой школы вышли те, кого обыкновенно называют бродячими школярами {5}, из числа которых особой известностью пользовался недавно скончавшийся Фауст.
[Кондрад Гесснер].
15
Знавал я человека по имени Фауст, из Кундлинга, маленького городка по 1563 соседству с местом моего рождения. В бытность свою студентом в Кракове он изучил магию {1}, которой там прежде усердно занимались и о которой публично читали лекции. Он много странствовал по свету и всюду разглагольствовал о тайных науках. Приехав в Венецию и желая поразить людей невиданным зрелищем, он объявил, что взлетит в небо {2}. Стараниями дьявола он поднялся в воздух, но столь стремительно низвергся на землю, что едва не испустил дух, однако остался жив.
Последний день своей жизни, а было это несколько лет тому назад, этот Иоганнес Фауст провел в одной деревушке княжества Вюртембергского, погруженный в печальные думы. Хозяин спросил о причине такой печали, столь противной его нравам и привычкам (нужно сказать, что Фауст этот был, помимо всего прочего, негоднейшим вертопрахом и вел столь непристойный образ жизни, что не раз его пытались убить
При жизни его сопровождал пес, под личиной которого скрывался дьявол {3}.
Фауст этот сумел бежать из нашего Виттенберга после того, как достославный герцог Иоганн {4} приказал схватить его. Удалось ему также скрыться из Нюрнберга: он собрался было пообедать, как вдруг его прошиб пот; тотчас вскочил он из-за стола, расплатился с хозяином и вышел из харчевни. Едва за ним закрылась дверь, как вошли искавшие его стражники.
Маг этот Фауст, гнусное чудовище и зловонное вместилище многие бесов, в хвастовстве своем дошел до такой нелепости, будто только ему и его чарам императорские войска обязаны всеми своими победами в Италии {5}. Это нелепейшая ложь; говорю об этом единственно с целью предостеречь юношей, дабы не спешили они доверяться подобным людям.
[Иоганн Манлиус, со слов Филиппа Меланхтона].
16
а
А что упражнения в таком искусстве - дело не только богопротивное, но и Около весьма пагубное, никто отрицать не может. Это доказано опытом, а также 1565 года примером судьбы широко известного чернокнижника Фауста.
Этот Фауст за свою жизнь совершил так много чудесных дел, что их хватило бы на сочинение целого трактата, но в конце концов нечистый все же удушил его во владении Штауфен, в Брейсгау {1}.
б
Примерно тогда же {2} в Брейсгау, в маленьком городке Штауфен или неподалеку от него, скончался Фауст. Не найдешь нынче в немецких землях такого удивительного нигроманта, каким был в свое время этот Фауст. Так много диковинного совершил он, что о нем не так скоро позабудут. Он дожил до старости и, говорят, погиб ужасной смертью. Многие полагали, основываясь на различных свидетельствах и рассказах, что нечистый, которого он всегда называл куманьком, умертвил его. Книги, оставшиеся после него, перешли в руки рыцарей фон Штауфен, во владениях которых он умер. Много людей стремились приобрести их, а, по моему разумению, такого добра желали они себе только на горе и несчастье.
В Люксгеймский монастырь {3} в Вассихин {4} Фауст послал духа, от которого монахи никак не могли избавиться, а он им всячески досаждал, и единственно по той причине, что однажды они не дали Фаусту переночевать в монастыре, поэтому он и поселил у них беспокойного духа.
Такого же духа какой-то зловредный бродячий школяр приколдовал и покойному настоятелю Санкт Дизенберга.
[Из "Циммерской хроники"].
17
а
1566
Когда однажды за ужином зашла речь о некоем чернокнижнике Фаусте, доктор Лютер сказал внушительно: "Противоборствуя мне, дьявол не прибегает к помощи колдунов. Если бы он мог этим нанести мне вред, он бы давно уже сделал это. Не раз уже он хватал меня за глотку, но приходилось ему все-таки отпускать меня. Я-то уж по опыту знаю, каково иметь с ним дело. Он часто так донимал меня, что я уже не ведал, жив я или мертв. Бывало, доводил он меня до такого смятения, что я вопрошал себя, есть ли на свете бог, и совсем отчаивался в господе-боге нашем. Но словом божиим я отгонял наваждение".