Легенда о королях
Шрифт:
— Ну да, — жизнерадостно отозвался я, поглаживая шероховатую поверхность презренного метала. — Жалованье короля за многие годы неустанного труда. Вы сказали, что я могу забрать с собой обратно только одну вещь, но не уточнили ни ее размеры, ни вес. Слиток один? Один. Ловко я придумал? Ловко!
— Максим Владимирович, ну что за детский сад? — жалостливо посмотрел он на меня. — Вы меня разочаровываете, право слово.
Я с сомнением посмотрел на золотую глыбу.
— Здесь килограмм сто, — уже менее уверенно сказал я. — Внукам хватит…
— в этом мире, где магия еще не окончательно уничтожена новой религией, вы могли бы найти вещи не только уникальные, но и бесценные. Например, философский камень, который обеспечил бы вас золотом в сто раз больше, чем этот ваш вульгарный булыжник…
— Давайте, — традиционно протянул я руку.
— Заработайте, — столь же традиционно показал он мне кукиш и продолжил: — Могли бы получить древние манускрипты, хоть с неизвестными творениями Гомера и Платона, хоть об истинном устройстве вселенной, и приобщиться к этим знаниям и даваемой ими силе…
— Как масоны?
Денница поморщился, словно ненароком проглотил лесную мошку:
— Знали бы вы на самом деле, кто такие масоны и кто ими управляет, так не говорили бы подобной ерунды. Вы хоть разницу между мной и Богом понимаете?
— Ну… Бог — хороший, а вы… здесь.
— Бог — это не только Любовь, но и Творец, Создатель. Все с большой буквы. А я — Ремесленник. Тоже с большой буквы, но разница принципиальная. Я лучший из всех существующих ремесленников, воинов, ученых. Я могу докапываться до истины, приобретя многовековые навыки, создавать вещи идеальные, но… Я не могу придумывать ничего нового. Я — самый гениальный плагиатор на свете. И это меня не вгоняет в комплексы. Я так же могу создавать миры и книги, картины и кинофильмы, как Он. Но Он творит новое… Впрочем, что я вам объясняю, знания вам явно без надобности…
— Нет-нет, продолжайте, — запротестовал я. — Насчет этих артефактов вы хорошо придумали. Что там есть, кроме ящика Пандоры и ковчега Завета?
— Кстати, ковчег завета лучше не трогайте, — посоветовал он. — Это не то, что вы думаете. Там есть нюансы, которые очень не понравились бы вашим священникам, присутствуй они тогда на горе Синай…
— Тогда что-нибудь… такое… универсальное.
— Грааль, — подумав, сказал дьявол.
— Зачем? Чаша, пусть даже деревянная. Ни один историк не поверит, что это — та самая. И что я с ней буду делать? В сервант поставлю?
— Во-первых, она уже не деревянная — Иосиф заключил ее в золотую оболочку, украсив и сохранив от разрушения. А во-вторых, Грааль не только дает своему хранителю долгую жизнь (тот же Иосиф, к слову, прожил более трехсот лет), но и обладает огромной, совершенно удивительной энергетикой, что вам бы совсем не помешало…
— У меня мало энергии? — обиделся я.
— Не энергии, а энергетики, — уточнил он. — Ваши энергетические поля, по идее, должны идти вверх, образуя нечто вроде нимба, а они у вас стекаются… ну, скажем так, ближе к середине… Что вы прицепились к этой ведьмочке — Моргане? Гормоны играют? У вас такая жена, а вы…
— Не ваше дело, — насупился я.
— Ну-ну… хозяин — барин…
— Так что там с этим Граалем? — нарочито грубо перебил я его.
Денница пожал плечами и продолжил:
— Иосиф Аримафейский был дальним родственником Иисуса и, имея оловянные шахты в Британии, часто бывал здесь. После распятия Христа он был заключен в темницу как его ученик и последователь, но позже освобожден вместе с Лазарем (тем самым, которого воскресил Иисус). С Марией Магдалиной и апостолом Филиппом он отплыл в Марсель, но там Мария и Филипп не пожелали продолжить путешествие, а Иосиф с учениками добрался до Гластонбери, где купил землю и построил первую церковь, посвященную Богоматери. Сюда же он привез Грааль. Но найти его нелегко. Он дается только человеку чистой души, так что «толкнуть» его вам, Максим, просто не удастся.
— И на фиг он мне тогда вообще нужен?!
Денница грустно посмотрел на меня, махнул рукой и исчез, не прощаясь.
— Истинный англичанин, — фыркнул я и повернулся на стук в дверь: — Да? Кто там?
— Сир, у нас странное происшествие, — доложил Томас, входя. — Мы обнаружили на побережье… Даже не знаю… До выяснения назовем «вот это»…
И он втолкнул в комнату невероятно толстого румянощекого монаха в серой шерстяной рясе, подпоясанной витым шнуром. Монах не казался ни смущенным, ни испуганным. Улыбался во всю луноликую физиономию, кланялся и блаженно щурил глазки, как китайский содержатель опиумокурильни на допросе.
— Почему «это»? — не понял я. — Ну — монах. Ну — жирный. И что?
— Он появился на Аввалоне недавно, сир, — пояснил Томас. — А, как вам известно, после вашего приказа это попросту невозможно. И это весьма нехороший прецедент.
— Хм-м… Это интересно… Весьма. И кто же вы, человек в рясе?
— Мир дому сему, — густым басом ответствовал толстяк. — Мое имя — отец Патрик. Проповедовал слово Божие в Мексике, а теперь вот направлен с этой миссией к вам.
— И как же вы сумели сюда добраться?
Он возмущенно пожал плечами:
— С Божьей помощью, разумеется! Плыл на корабле, потом на лодке, потом долго брел по берегу, пока не встретил вот этого нехристя, — он ткнул сарделькообразным пальцем в грудь обомлевшего от подобной наглости Томаса. — И, наконец, добрался до вас, Ваше Величество. Теперь можете быть спокойны: дело свое я знаю, благословение от папы римского даром не дается. Вы, сир, когда исповедовались последний раз?
— Иди к бесам! — коротко ответил я, с трудом сдерживая улыбку.
— Угу… Ну, нет, так нет, дело ваше, — не очень-то и расстроился монах. — А пожрать в этом доме скромному служителю Господа нашего что-нибудь найдется?
— Томас, отведи этого нахала на кухню, пусть повара его чем-нибудь покормят, — распорядился я. — Если что-нибудь еще потребуется — дай.
— Поторопимся же с незамедлительным исполнением воли нашего короля, — монах крепко взял Томаса под руку и повел к выходу. — А по пути ты можешь покаяться мне в своих многочисленных грехах, принять наказание и очищение.