Легенда о королях
Шрифт:
Стоя у окна, я рассматривал суету слуг во дворе и щурился в солнечных лучах. За моей спиной раздался легкий шорох — проснулась Моргана. Потянулась, гибкая и изящная, словно пантера, спрыгнула с кровати, на цыпочках подбежала ко мне, прильнула, шепча в ухо какие-то нежные глупости. Меня всегда восхищало это ее умение просыпаться в хорошем настроении. Лишь после завтрака, преследуемая неотступными мыслями о мести, она становилась собранной, сосредоточенной, решительной. Ах, если б она все время была такой, как с утра!..
— Доброе утро, Матильда, — сказал я, обнимая ее и целуя в кончик носа. — Как настроение?
— Прекрасное, сир! Вчера Мерлин сказал, что мои способности просто невероятны, и если я буду прилежно учиться…
— Кстати, о Мерлине, — воспоминание о колдуне несколько помрачило мое весеннее настроение. — Матильда, я даже не знаю, как сказать… Это, наверное, не мое дело, но… Тебе самой-то ничуть его не жалко?
Она изумленно распахнула изумрудные глаза:
— Кого?! Мерлина?! Сир… Ну вы даете! — заливистый, звонкий смех феи заставил улыбнуться и меня. — Это ж надо было придумать: пожалеть самого Мерлина! Наверное, вы первый человек за все время его существования, которому это пришло в голову.
— Не знаю, как там обстоят дела с его величием и могуществом, может, у него совсем иные моральные ценности, но мне бы было неприятно, если б меня использовали вот так… Да еще издевались… Ты забавляешь гостей, заставляя его превратиться то в зайку, то в хомячка, то в оленя… с особо ветвистыми рогами…
— Я просто учусь, — сухо сказала фея. — Не стоит об этом, сир.
— Он влюблен в тебя, Матильда. Может быть, первый раз в жизни. А это очень хорошее чувство… даже если оно живет в сердце такого человека, как Мерлин…
— Он едва не убил нас всех руками этого рыжеволосого ублюдка! — теперь глаза Морганы сверкали яростью. — Да, возможно, он самый сильный чародей на свете и его нельзя победить. Но если взять все то, что знает он, плюс знания других магов… Да одна только мысль о мести мне и не позволила сойти с ума и тогда, и все эти годы! Не я начала эту войну! Не я убивала и обманывала…
— Все так, Матильда, все так… Только вместе с ним ты погубишь и себя. Ты чудесная девочка, зачем тебе это? Могла бы иметь дом, семью, странствовать, изучать свои манускрипты… Да все, что хочешь! Вместо этого живешь ради дня, после которого ты вряд ли будешь счастлива. Соблазнила старого дурака, притащила сюда, унижаешь, наслаждаясь властью над ним, — разве ты чувствуешь себя счастливой?
— Сир, давайте поговорим о чем-нибудь другом!
— Матильда, девочка…
— Сир!..
— Ладно, — я со вздохом поднял руки вверх. — Ладно, делай, как хочешь…
— Сир, а вам известно, что Артур приходил сюда перед свадьбой с Гвиневерой? — неожиданно прищурилась на меня фея.
— Куда — «сюда»? — не понял я.
— К Волчьему Перевалу, — охотно пояснила она. — К порталу. Вы были в отъезде… Кажется, вешали лесных разбойников. И его встречала ваша жена.
— Леди Гайя?!
— У вас много жен?
Я хмыкнул и задумался, барабаня пальцами по подоконнику.
— Это намек, чтоб я побольше занимался своими личными делами, вместо того, чтобы лезть в твои? — попытался улыбнуться я. — Она мне жена лишь формально, Матильда. Ты это знаешь.
— Тогда я, наверное, удивлю вас, ваше величество, — мурлыкающим голосом сообщила Моргана, — но именно из таких девочек, как эта Гайя, выходят настоящие королевы и лучшие на свете жены. А у вас, к тому же, совпали оба этих фактора. Если б вы не были помолвлены с вашим распрекрасным Аввалоном, может быть, вы бы соизволили это заметить.
— Да, ты права, девочка: больше я не буду давать тебе советы. Это весьма малоприятное удовольствие, когда тебя тычут куда-то носом…
— Вы чудо, сир! Вы не обиделись, правда? Смотрите, какой чудесный день! Вы меня любите? — последний вопрос был из серии предваряющих просьбу, а потому не требовал ответа. — Спойте мне ту песню… Ну, ту, которую вы всегда поете, когда грустите…
— Но сейчас я не грущу.
— Сир…
Я взял гитару (ох, сколько лет бились над ней мастера Аввалона, прежде чем я смог объяснить, что хочу получить!), тронул струны…
…Когда-нибудь, страшно подумать — когда, сбудется день иной, тогда мы, дружище, вернемся туда, откуда ушли давно. Тогда мы пробьемся сквозь полчища туч и через все ветра, и вот старый дом открывает наш ключ, бывший в иных мирах…
Моргана сидела, поджав под себя ноги, на подоконнике, и солнце заливало ее нагое тело, превращая в отлитую из золота статую. Казалось, она даже не дышала, слушая слова, которые будут написаны Бардом много столетий спустя.
…Но если покажется путь невезуч, и что на покой пора — не даст нам покоя ни память, ни ключ, бывавший в других мирах…
— Сир, — неожиданно спросила она, — а Мерлин говорит правду, что вы рано или поздно вернетесь в свой мир и покинете нас навсегда?
Я даже закашлялся, подавившись словами.
— Знаешь что, Матильда, — попросил я, — прикажи ему сегодня превратиться в жабу. Пусть он у тебя попрыгает.
— Но как же вы будете без Аввалона, сир?
— Я уже сказал, что больше не буду лезть в твои дела с Артуром, маленькая мстительная ведьма! Одевайся! Мне надо идти в мастерские… А тебе Мерлина тренировать. Сделай из него старого козла.