Легенда о Льюке
Шрифт:
Когда они добрались до дальнего острова, им пришлось еще довольно долго карабкаться вверх до логова Бью. Он обосновался на дальней стороне холма, с видом на море. Именно поэтому Бью узнал о появлении «Пиявки» и обо всем случившемся с «Сайной» слишком поздно. Впрочем, они понимали, что в любом случае заяц мало чем смог бы помочь команде «Сайны» в одиночку.
Пристанище Бью оказалось уютной пещерой, в окрестностях которой можно было добыть себе пропитание. Бью развел огонь, вскипятил воду, заварил чай из одуванчиков и приготовил еду из того,
Отогревшись у костра, Вург позволил Бью осмотреть его раны.
— Да-а! Хорошенького же цвета твоя щека, старина, ничего не скажешь! Придется прикладывать особую целебную смесь, чтобы снять боль и отек. Ничего, Вург, через день-другой будешь как новенький! Приободрись, старый морской волк!
Вург тяжело вздохнул и с тоской посмотрел на море:
— И что же мы тогда будем делать, Бью, через день-другой?
Заяц отрезал себе фруктового пирога, испеченного из найденных на «Сайне» запасов, и положил в тарелку еще салата из местных трав:
— «Что мы будем делать»? Как — что! Сидеть тут и валять дурака, пока не состаримся, как два настоящих отшельника. Ты что, дурачок? Он еще спрашивает, что мы будем делать! Я тебе скажу что! Мы построим лодку из останков «Сайны» и поплывем за красным кораблем. Мы вызволим наших друзей и используем самый крошечный шанс, пусть даже полшанса отомстить этому мерзавцу, который называет себя капитаном, позоря это достойное звание! Ну как? Подходит?
Вург горячо пожал лапу друга:
— Подходит, Бью! И чем скорее мы отправимся, тем лучше!
30
У команды «Пиявки» имелось особое название для нижней палубы: Яма Смерти. И проведя здесь два дня прикованным к веслу, Льюк понял, что название подходящее. В жаркую погоду здесь было нечем дышать, в шторм сюда выплескивалась вонючая трюмная вода. Несчастные рабы, прикованные попарно к веслам с левого и с правого бортов, жили и умирали здесь под ударами кнута Живодера, толстого надсмотрщика-садиста, и под барабан его помощника Блохастого. Эти зверюги с удовольствием истязали беспомощных пленников, мучили слабых и больных, не давали им пить и радовались их унижению. Они ни к кому не знали жалости.
Льюк был прикован впереди, отдельно от остальных, чтобы все время находиться под особым присмотром Живодера. Прежде чем приковать передние лапы Льюка к веслу, Паруг надел на его задние лапы кандалы с длинной цепью, прикрепленной к палубе скобами через равные промежутки. Боцман любезно объяснил пленнику, для чего он это делает:
— Если вдруг сломается весло, не думай, что ты спасен. Вот эта цепь не выпустит тебя с корабля. Если прыгнешь в воду, то пойдешь ко дну вместе с ней!
Повернув голову направо, Льюк мог видеть Денно и Дьюлама, прикованных к веслам по другую сторону прохода, на три ряда дальше, чем он сам.
Засвистел кнут Живодера, и кончик его задел ухо Льюка:
— Смотри прямо перед собой, мышь, а то я тебе глаза выбью кнутом. Ты здесь, чтобы грести, а не обозревать окрестности.
И он прошелся вдоль прохода, приговаривая:
— Сгибайтесь пониже, лентяи! Старайтесь!
К
— И часто они оставляют нас одних?
Выдра Норгл, сидевший справа сзади, ответил:
— Ха! А куда мы денемся, приятель? Или ты думаешь, что мы в состоянии перегрызть эти цепи?
Еще чей-то голос проворчал:
— Однажды я найду способ разорвать их!
Льюк не мог не заинтересоваться тем, кто это сказал, и посмотрел через проход. Прямо напротив него, прикованная, как и он, к одному веслу, сидела разъяренная черная белка. Все — от бесчисленных шрамов до горящих диким огнем глаз — выдавало в ней воительницу. Льюк сразу почувствовал духовное родство с этим благородным и сильным существом. Она сказала еще:
— Посмотри вокруг. Все эти несчастные сломлены. Они рабы и закованы в цепи. Но Вилу Даскару не под силу заковать в цепи сердце, ум и кипучую кровь Рангувар Грозы Врагов. Да, придет день, и я зубами перегрызу свои цепи и убью Вилу Даскара, Живодера, Блохастого и еще столько разбойников, сколько успею прикончить до того, как они убьют меня!
Льюк протянул ей лапу, и кандалы врезались в его тело:
— Я Льюк Воитель, и клянусь памятью моей покойной жены Сайны, что мы разорвем эти цепи вместе, Рангувар Гроза Врагов! Я с тобой, воительница, и настанет наш час, и, погибнув, мы унесем с собой немало их никчемных жизней!
Рангувар тоже протянула лапу навстречу Льюку. Кровь брызнула из ран обоих.
— Мы вместе, Льюк! Я давно ждала, когда на красном корабле появится еще один воин. И вот ты здесь!
Взглянув в темные бесстрашные глаза Рангувар, Льюк поверил, что вдвоем они способны на все. По нижней палубе прокатился тихий ропот. Наконец Денно, выразив настроение всех рабов, воскликнул:
— Мы с вами, до самой смерти!
Льюк мрачно улыбнулся:
— Хорошо! Но теперь нам нужен план.
К утру Вилу Даскар вновь обрел голос, хотя он по-прежнему кутал шею в белый шелковый шарф, чтобы скрыть следы душивших его лап. В сопровождении Паруга и Акклы он спустился на нижнюю палубу и нанес визит Льюку. Когда смрад Ямы Смерти проник в ноздри горностая, он прижал к носу конец своего шарфа. Вилу Даскар заговорил с Льюком, но тот даже не поднял головы, чтобы посмотреть на него.
— Итак, мышь, с чего бы такое маленькое суденышко стало гоняться за моей «Пиявкой»? Ты не мог не знать, что у тебя нет никаких шансов. Почему же ты преследовал меня?
Льюк не ответил. Лезвие ятагана с костяной рукояткой скользнуло вдоль подбородка воина и заставило Льюка поднять голову настолько, что он встретился глазами с горностаем. Но он по-прежнему молчал. Даскар приподнял брови и покачал головой:
— Говори, а то я перережу тебе глотку! Почему ты преследовал меня?
Несмотря на врезавшееся в шею лезвие, Льюк прикрыл глаза и хранил молчание: