Легенда о мертвой Джинни
Шрифт:
Совсем скоро Хэллоуин, а в нашей деревне еще много детей. И за кем-то из них придет Джинни Харди. Если вы ее не остановите.
Вы тоже теряли близких. Вы поймете.
С надеждой и большой верой в вас,
житель Холмсли Вейл».
Я отложила листок бумаги в сторону. Письмо произвело на меня впечатление. Несмотря на то что оно было наивным и просторечным, в нем чувствовалась настоящая боль. Или мне так только казалось, а настроение навевали появляющиеся на улицах и витринах
История о призраке в наше время социальных сетей и виртуальных денег звучала анахронизмом и поневоле вызывала улыбку. Но тот, кто писал мне это письмо, был действительно напуган. Конечно, я ни на минуту не поверила в призрак Джинни Харди. Но факт исчезновения мальчиков оставался фактом. А значит, они где-то находились, пока их бедные мамы сходили с ума из-за их исчезновения. Мне сложно было представить, что значит потерять ребенка, но от одной мысли об этом от ужаса подступала тошнота. А если они мертвы, разве их близкие не должны по меньшей мере знать это наверняка? И что за история с Джинни Харди? Может, пора уже развенчать эти предрассудки? Вопросы накапливались в моей голове в геометрической прогрессии.
За последнее время мне рассказали много историй, которые словно проходили мимо меня. Но эта тронула самые чувствительные струны души, так что, проведя небольшое интернет-исследование на фактические совпадения, я позвонила Джей Си и сказала:
– Привет. Не радуйся слишком сильно, но, кажется, я нашла.
Глава вторая, в которой Джинни Харди оказывается ближе, чем казалось
Конечно, прежде чем пуститься навстречу приключениям, требовалось все сведения тщательно проверить. Потому что совершенно обо всем, что было написано в письме, включая название Холмсли Вейл, я слышала впервые, и это очень даже могло быть обманом легковерной начинающей писательницы.
Разобраться во всем мог Джей Си, у него на это был невероятный талант. Ну и соответствующий навык, безусловно. Он с удовольствием взялся за поиск всего необходимого.
Прежде всего он нашел Холмсли Вейл. Под этим названием скрывалось деревенское поселение в глубине нашей страны. Джей Си предупредил, чтобы я позабыла обо всех прелестях большого города вроде уютных кофеен и комплексных завтраков в любое время дня: на всю округу там оказалась одна гостиница, один ресторан и пара баров. Зато, конечно, имелись церковь, школа, библиотека, много магазинчиков, небольшой клуб и даже маленький и, по всей видимости, самодеятельный театр. Несмотря на довольно скромную инфраструктуру, Холмсли Вейл занимал огромную территорию, большую часть которой составляли поля. Глядя на его карту, я с легкостью поверила, что там можно запросто потеряться, – даже удивительно, что люди начали это делать только сейчас.
Что же до описанных в письме пропаж, они тоже подтвердились. На едином портале поиска пропавших Джей Си быстро нашел и Роберта Джентли, и Майкла Хита. С экрана ноутбука на меня смотрели симпатичные ребята, одетые как обычные тинейджеры. Оба они на фото улыбались. Зачем только родители дают такие жизнерадостные снимки для поиска? Какова вероятность, что тот, кто найдет пропавшего ребенка, встретит его улыбающимся? Вопросы без ответов. Возможно, надеются, что сбежавший из дома ребенок увидит, каким счастливым был дома, и вернется. Или похититель увидит своих жертв не напуганными, а домашними и милыми, и это что-то изменит. Что я выяснила для себя из этих
Микки выглядел очень юным: соломенные кудри, яркие голубые глаза, смущенная улыбка. На вид я не дала бы ему и тринадцати лет. Бобби же был крупным парнем с маленькими глазами и широкой, немного нагловатой улыбкой. Таким ребятам запросто продают выпивку в магазинах. Вот только в малонаселенном Холмсли Вейл с этим вопросом, наверное, было непросто: думаю, все там знали и сколько ему лет, и как зовут его отца.
Возможно, эти ребята и были знакомы, но дружить вряд ли могли бы. Бобби выглядел как уверенный в себе парень, в то время как таких, как Микки, в мои школьные годы в лучшем случае запирали в туалете. Да и когда тебе четырнадцать лет, семнадцать кажутся недостижимой взрослостью. Мне предстояло выяснить, связывало ли этих ребят еще хоть что-то.
Как говорил нам сайт, Бобби ушел с хэллоуинской вечеринки, проходящей в местном клубе, и больше его никто не видел. Микки же пропал по дороге домой. Разумеется, нигде не упоминалось о призраке Джинни Харди.
С этими Харди вообще было непросто. Джей Си смог найти только фамильный замок (не дом, не поместье, а именно замок) Харди, который, судя по картам, находился как раз в Холмсли Вейл, в частном владении семьи. От этого сильно повеяло готическим духом и захотелось разобраться в этом деле еще сильнее.
Запросы по имени Джинни Харди не дали никаких результатов. Ни через самоубийство, ни через повешение, никак. В каком-то смысле она действительно пока была для нас призраком.
Единственной гостиницей в Холмсли Вейл оказался крохотный отель с ярким названием «Кабан и хряк». Джей Си не мог скрыть усмешку, когда бронировал мне номер в нем. Комнату я заняла на две недели, чтобы точно застать Хэллоуин и побыть в Холмсли Вейл немного после него. Мой агент издал писк радости и умиления, когда я сказала, что уезжаю работать над новой историей для нового романа, и побежал писать и звонить об этом всем подряд.
Добираться предстояло тремя видами транспорта: самолетом, поездом и такси. Путь до Холмсли Вейл был таким долгим, как ни одно мое прошлое путешествие. Пока стук колес тщетно пытался меня убаюкать, я в очередной раз перечитывала письмо. Джей Си в него просто влюбился, даже упросил меня поместить его в рамке за стеклом в своем новом баре, когда дело прояснится, а я напишу новый бестселлер. Он был так уверен в этом, а у меня коленки тряслись от одной мысли, что меня в итоге заново будут оценивать с очень условной вероятностью на успех книги.
Мой первый роман родился на основе фактов моей собственной жизни, которые раскапывала неизвестная и безымянная Маделин Стоун, скрывающаяся за псевдонимом, чтобы родственники и знакомые родителей ее не разоблачили. А сейчас в Холмсли Вейл ехала известная на всю страну писательница, о которой до сих пор выходили записанные пару месяцев назад статьи и телепередачи. И если в первый раз от неудачи своего предприятия я не теряла ничего, кроме душевного покоя, то в этом случае я ехала для изучения истории, существующей здесь и сейчас, с посторонними и живыми людьми, чьи утраты были еще свежи. И я не могла им ничего гарантировать, только бесцеремонно и без обещаний влезть в их жизнь. Я имела для этого совершенно не шедший мне шлейф славы богатой и знаменитой, который бестолково волочился за мной и который я точно не смогла бы скрыть.