Шрифт:
Глава первая, в которой появляется белый конверт
Конверт был красивый, молочно-белый, шероховатый. Уголки немного испачкались, но это ничуть не портило его привлекательности. Обратного адреса не было, только адрес моей квартиры и официальное обращение «Мисс Маделин Стоун», написанное чернильной ручкой. Кто в наше время еще пишет чернилами?
Из кучи рекламных буклетов и пары официальных рассылок, накопившихся в почтовом ящике из-за моего нежелания его освобождать, конверт выпал под тяжестью собственного веса. Я немедленно бросила сумку на обувную полку и с жадностью схватилась за него, поскольку решила, что в нем
Прошел год с тех пор, как я выпустила книгу о трагических событиях, случившихся пару десятков лет назад в моем родном доме. Книга вышла романтической, драматической, с криминальным уклоном. После выхода романа моя жизнь закрутилась, как безумная карусель. Мой издатель сразу же почувствовал в истории потенциал, а потому не пожалел денег на рекламу. В кратчайшие сроки книга стала бестселлером в нашей стране и за ее пределами, а я только успевала покупать билеты в очередной город на презентацию книги. Почти полгода колесила в пресс-туре, набирая целлюлит круассанами на кофе-брейках и колой, стоявшей на столиках во время пресс-конференций, пока все вокруг смаковали пикантные подробности моей семейной, да и просто личной жизни в прошлом и настоящем.
Дом, где произошли главные события романа, превратился в место, у которого дневали и ночевали журналисты и простые любопытные, поэтому жить там стало совершенно невозможно. По правде, мне по-прежнему сложно было назвать родовое гнездо своим, поэтому я покинула его с легким сердцем и под благовидным предлогом. Родительский дом пустовал, отданный под надзор семейных адвокатов. Я не знала, что буду с ним делать, и решила переждать какое-то время, пока на его заборе будут висеть любопытные.
Я отправила своего дядю Тома в путешествие по миру, откуда он, кажется, не спешил возвращаться. Дядя был счастлив в этих поездках, что меня полностью устраивало: он действительно заслуживал счастья после всех переживаний, которые выпали на его долю. Можно было только завидовать его фотоотчетам из разных точек на карте мира. И я немного завидовала: так хотелось хоть ненадолго попринадлежать самой себе снова, как тогда, когда я начала писать и никто еще обо мне не знал; чувствовать свободу, которая, как мне теперь казалось, покинула меня навсегда.
Джей Си тоже стал широко известен после выхода книги, ведь он поддерживал меня на всем пути к ней, да и, будем честны, это была его идея – написать книгу. Роман сделал его бар популярным местом в масштабах страны, поэтому Джей Си, недолго думая, решил открыть филиал и в мегаполисе. Новое место отнимало у него кучу времени, он полностью погрузился в этот проект, мы почти не виделись, но в основном из-за того, что я отсутствовала еще чаще.
Я сняла квартиру в центре города, чтобы было где сбрасывать вещи после очередной поездки. Дала дубликат ключей Джей Си, но он ни разу им не воспользовался, потому что буквально жил в новом баре, который пока напоминал поле боя и еще не был официально открыт: дизайн съедал месяцы времени, ведь все стены немаленького помещения хозяин расписывал самостоятельно. Новые идеи рождались у Джей Си с завидным постоянством, и он мог по нескольку раз начинать расписывать все заново. Периодически срывался в свой первый бар, чтобы реализовать что-то там или просто постоять ночь за стойкой и напитаться энергией посетителей, которые его обожали. Мы по-прежнему общались каждый день, но порой вырубались в процессе разговора от усталости, то он, то я.
Так продолжалось довольно долго, пока мой пресс-тур официально не закончился. Журналистов взял на себя мой агент, который составлял мне расписание и расставлял приоритеты. Как бы то ни было, их стало существенно меньше, чем полгода назад. И после постоянного движения и шума я вдруг оказалась в оглушающей тишине квартиры. В тишине, которую должна была нарушить именно я.
Успех книги негласно,
Первая книга была автобиографичной и почти полностью строилась на том, что рассказывали мне другие люди. Иными словами, я в ней ничего не придумывала. Мне рассказывали, я записывала. Но теперь пропасть людей почему-то считала меня настоящей писательницей с воображением, а я только вежливо улыбалась в ответ и задумчиво рисовала цветочки в молескине.
Все вокруг были при деле и ждали дел от меня. Я честно открывала чистую страницу в блокноте или ноутбуке и пялилась на нее, надеясь сама не зная на что. Идей было ноль.
Как и всегда, в любой непонятной ситуации стоило поговорить с Джей Си. Этот разговор, случившийся с месяц назад, в конце сентября, и стал причиной появления белого конверта, подписанного синими чернилами. Я пришла в новый бар Джей Си рано утром. Рассвело совсем недавно, но из-за постоянного напряжения от необходимости написать новую книгу и неспособности ее начать мои биоритмы рыдали вразнобой, поэтому я пошла к другу, как только утренняя дымка над тротуарами перестала быть ночной.
На тот момент новый бар представлял собой помещение с огромными стеклянными витринами, заляпанными следами отделки. Внутри хаотично были расставлены банки и ведра с краской, валялись кисти, тряпки и другие элементы творческого процесса. У дальней стены, раскинувшись на высоком двуспальном матрасе, спал сном младенца одетый в одни лишь джинсы сам творец. Я не переставала удивляться его непосредственности: как он мог спать на первом этаже с окнами в пол, да еще открытыми, и на полу. Вот уж действительно никаких предрассудков.
Я тихонько постучала в стекло коленом, потому что в моих руках был стаканчик с кофе и пакет с бейглами: прийти спозаранку с пустыми руками казалось неприличным, даже к Джей Си. Одеяло рядом с ним зашевелилось, приглушенно взвизгнуло и свернулось в большой комок. Джей Си потер глаза и повернулся в мою сторону. На его лице тут же появилась улыбка.
– Рановато, Мэдди, – протянул он, открывая мне дверь. – Что-то случилось? М-м-м, кофе! Отлично, ставь его куда-нибудь.
Я поставила завтрак на металлическую бочку, которую Джей Си использовал вместо обеденного стола. Она хранила на себе следы вчерашнего вечера: бутылку красного вина с его остатками, два грязных бокала и помятую бумагу с парой кусочков бри. Как Джей Си удавалось соблазнять девиц такими спартанскими условиями, непонятно. Но дело всегда было не в выпивке, не в баре, не в мотоцикле и даже не в свалившейся недавно известности. Дело всегда было в самом Джей Си.
Его новая знакомая (хотя я не уверена, что он без труда назвал бы ее фамилию или даже имя в тот момент), скорее даже боязливо, куталась в одеяло на том же матрасе на полу. И я вызывала у нее дрожь гораздо больше, чем утренняя свежесть, пришедшая в бар вместе со мной.
После выхода романа все считали, что мы с Джей Си пара. Все это было далеко от истины: ничего не поменялось, мы оставались друзьями, самыми близкими друг другу и самыми честными друг с другом.
Конечно, девушкам на его матрасе в это было тяжело поверить, поэтому я, постучавшая в бар с рассветными лучами, вызвала настоящую панику, хоть и молчаливую: малышка, укутанная одеялом, смотрела на меня огромными глазами из-за собственных коленок.
– Может, мне позже зайти, – решила я проявить тактичность.
– Да с чего бы? – искренне не понимал намеков Джей Си. – Кофе очень кстати.
Тем не менее мой разговор не предполагал посторонних ушей, даже парализованных ужасом. Поэтому мы провели несколько минут за кофе с углеводами, во время которых незнакомка немного расслабилась и даже решилась попросить у меня автограф. И извинилась передо мной за то, что провела в баре ночь. И как только Джей Си находил таких девиц? И что он в них находил?