Легенда о нефритовом соколе-1: Путь Кланов
Шрифт:
Могу представить себе, что там происходило. Джоанна метелила этого Уотсона до тех пор, пока он не признался, что укрывает у себя Эйдена.
Уотсон является руководителем нашей Пери. Жаль, что не довелось видеть ее физиономию, когда в лабораторию, где она работала, как танк ворвался — кто бы вы думали? — ее недавний офицер-инструктор. Собственной, так сказать, персоной.
По словам Джоанны, Пери заявила ей в лицо, что Эйдена здесь больше нет. Мне доводилось слышать, что у сибов иногда могут восстанавливаться прежние связи. Похоже, мы имели дело именно с таким случаем. А вот я, например,
Но Пери — это что! Вот на Эйдена бы посмотреть, когда он помчался в сторону леса, а там на опушке его поджидал… Да, да, техник по прозвищу Кочевник, начальник Эйдена. И не просто поджидал, а с автоматом в руках. Мне рассказывали, что Эйден, и глазом не моргнув, будто не замечая, что его противник вооружен, бросился на Кочевника. У того, к счастью, хватило мозгов не нажимать на курок, а треснуть нашего героя прикладом по голове. Кочевник утверждает, что пришлось ударить не один, а два или три раза, прежде чем Эйден отключился. Но даже в отключке тот не отпускал лодыжек противника, не давая Кочевнику подняться. Следы от пальцев Эйдена у того остались до сих пор, он мне их демонстрировал. Все-таки этот парень настоящий воин.
Сейчас Эйден содержится в подземном складе, где мы храним боеприпасы. Я не хочу рисковать. Вдруг кто-нибудь его узнает? По моему плану никто не должен даже догадываться, кто он такой. Особенно те, с кем ему предстоит служить.
Полностью в мой план не посвящен никто. Даже Джоанна. Эйден тем более. Для Джоанны гибель подразделения вольнорожденных должна выглядеть как несчастный случай. Даже если она что-то и заподозрит, ей все равно ни за что не докопаться до истины. Так что личина, которую я подготовил для Эйдена, надежна. Я знаю, парень согласен на все, чтобы стать воином. Я прочел это в его глазах, когда в первый раз спустился в склад навестить его.
Вольнорожденные погибнут на минном поле. Это решено. После того как все кончится, я заявлю, что Сокольничий Эрика была проинформирована о минах, но, по всей видимости, не удосужилась довести это до сведения кадетов. Далее будет заявлено, что, оказавшись на минном поде, вольнорожденные поддались панике, в результате чего из группы уцелел лишь один человек.
Прядя навестить Эйдена, я первым дедом устроил ему образцовый разнос за то, что он покинул свой трудовой пост, и прочее и прочее. Я старался изо всех сил. Меня можно было ставить в пример — именно так надо проводить воспитательную работу среди несознательных представителей низших каст. Но только парень и ухом не повел, пока я перед ним распинался.
— Вряд ли бы вы стали гоняться за беглым техпомом по всему Шаровому Скоплению, не имея на то серьезных причин, — сказал он мне, когда я выдохся.
Я положил руку-протез ему на плечо. Он было дернулся, но потом замер, видимо, все еще чтил во мне командира.
— Я собираюсь вернуть тебя в кадеты. Пройдешь обучение с другой группой.
— Почему?
Мне понравилось, как он это сказал. С вызовом. Настоящий прирожденный воин. Даже его упрямая подозрительность говорила об этом.
— Я так решил. Это все, что тебе нужно знать. Или ты не хочешь быть воином?
— Больше всего на свете, —
— Тогда выполняй все, что я тебе прикажу, и не скули, — грозно произнес я.
— Но как я смогу войти в сиб-группу? Они никогда не примут чужака.
— Может, и так, только тебе не об этом надо беспокоиться. Ты должен будешь слепо довериться мне. Твоя новая группа примет тебя. И все, что мне хотелось бы узнать от тебя на данный момент: согласен ли ты следовать моим приказаниям? Когда мы с тобой в следующий раз увидимся, ты должен быть готов возобновить тренировки — тренировки завершающего этапа. Причем, невзирая на то, какими бы обстоятельствами ни сопровождалось твое возвращение к занятиям. Ты согласен?
— Вы же знаете мой ответ, разве нет?
— Да, я знаю.
— Вы должны были знать его еще до того, как пришли сюда. Да, я согласен. От меня требуется что-нибудь еще?
— Нет.
Он кивнул. Я ушел удовлетворенным. Завтра подразделение вольнорожденных отправится на занятие. Они будут отрабатывать передвижение по пересеченной местности. У меня уже все подготовлено. Заряды установлены. Я собственноручно уничтожу это подразделение. В таком деле нельзя никому доверять".
XXXII
Кроме Хорхе в подразделении на данный момент насчитывалось всего семь человек. Они все были вольнорожденными и все, как и Хорхе, ненавидели вернорожденных кадетов, считая, что ни в чем не уступают им. А может быть, даже и превосходят, потому что так называемые вернорожденные были просто ублюдками, зачатыми в «канистре», куда сливают генетический материал, полученный от других вернорожденных. Ублюдки ублюдков, не более того. Настоящий человек и настоящий воин должен рождаться, как положено, а не созревать в вонючей «канистре» в инкубаторе. Хорхе знал, что остальные его товарищи всецело согласны с ним в этом вопросе. Впереди Аттестация, и они ждут ее с не меньшим нетерпением, чем вернорожденные. Одно удручает: им никогда не стать воинами, даже если они и преуспеют. Самое большее, на что они могут рассчитывать — на место в гарнизоне какой-нибудь паршивой крепостишки. И ни разу в жизни им больше не доведется сойтись в почетной схватке с воином. Вот это жаль.
«Неважно», — думал Хорхе, шагая вместе со своим подразделением к месту проведения очередного зачета. Впереди колонны топала Сокольничий Эрика — их офицер-инструктор. Эрика была высокой и мускулистой женщиной, которая никогда не скрывала своего неудовольствия полученным назначением. Вольнорожденным под ее началом приходилось смотреть в оба глаза и слушать в оба уха, потому что Эрика частенько забывала их проинструктировать. Более того, часто было, что в самый нужный момент ее не было на месте. Ходил слушок про ее нездоровое пристрастие к дрянному самодельному вину. И в самом деле, стоило оказаться рядом с ней — и тебя окатывала волна гнусного запаха перебродившей кислятины.