Легенда о проклятом воине
Шрифт:
— А мне клубничку дашь? — коварные интонации интимно–низкого полушёпота.
— Ты голодный? — клубничка всё же перекочёвывает из вазы в мои пальцы, а затем в его рот.
— Не очень. Дел много, перекусил прямо в кабинете. А ты как день провела?
— Интересно и познавательно, — повернулась в кольце рук. — Я соскучилась.
— Завтра в десять мы должны быть в зале, нужно выспаться, — ласковое касание уголка губ, и мурашки по телу. — Ты себя хорошо чувствуешь? Немного бледная…
Обеспокоенный взгляд серых глаз, и пальцы на моем подбородке, разворачивающие его к себе.
— Ничего, это пройдёт. Спасибо за
Мягко улыбнулся в ответ, небрежно тряхнул своей гривой с золотым венцом на лбу, убирая волосы на один бок. И открыл бутылку. Вина не хотелось, но отказаться не посмела. Смотрела на него во все глаза. Я видела его разным — и как сражается, и как флиртует с девушками. Привыкла, что он простой воин, такой родной и скромно одетый. А тут… Дорогой шелковистый камзол стального оттенка, с золотой вышивкой по бортам, брюки и рубашка на два тона темнее, венец на лбу. На балу в Весигаре и то был проще. Он поймал мой взгляд, разливая вино по бокалам:
— Что, непривычный?
— Ты всегда очень красивый. Тебе говорили? — я застенчиво улыбнулась, стараясь не прятать взгляд.
— Ты — ещё нет, — протянул мне бокал шипящего напитка цвета вишни. — Но пить будем за тебя.
Не сводя с меня восхищённого взгляда, тронул своим бокалом мой. Чуть пригубила действительно вишнёвое игристое вино. Сладко–терпкое, с лёгкой кислинкой. Смотрю в его глаза и всё же решаюсь спросить:
— А почему за меня?
Нежность, любовь, теплота в его взгляде. Такие родные черты лица. Словно в забытьи тянусь к нему пальцами, чтобы прикоснуться, поверить, ощутить. Глажу его лицо подушечками пальцев — смолистые брови вразлёт, тёмные густые ресницы, скулы. Он прикрыл глаза, поставив свой бокал рядом на стол, и отобрал мой, для той же участи. Шумно выдохнул, обнимая, притягивая ближе. А я продолжаю гладить покорно прикрытые веки и щекотно скользящие по подушечкам пальцев ресницы. Его губы подрагивают в блаженной улыбке. Блики света скользят по смугловатой от природы коже. Поймал мою ладонь, прижимая к своему лицу. Осторожный поцелуй в центр ладошки. Неуловимые движения его рук, но он не даёт заострить на этом внимание.
— Драк–Хасси, ты любишь меня?
Не понимаю, к чему он? Разве не знает?
— Разве это не заметно?
Он выжидающе продолжает смотреть. Кажется, что–то происходит, а я неправильно отвечаю? Ладно, будем играть по правилам.
— Я люблю тебя, Жан. Очень, — потом из чистого упрямства спросила то же: — А ты меня?
Жаркий поцелуй был ответом. Ласковые пальцы вычерчивают узоры на запястьях, поглаживают пальчики. Он прервался, прикрыв глаза, и осторожно уткнулся в мой лоб, потёршись носом. А затем поцеловал мою левую руку с уже надетым на неё кольцом.
— Я тебя люблю. Ты моя, Drack–Hassi. С этой минуты и навсегда.
Восхищённо смотрю на родовое женское кольцо Лесск. Нет, то, что это произойти должно, я знала. Уж точно надеялась. Но так виртуозно надеть его на палец девушки, чтоб она ничего не поняла — это постараться надо!
— Где ты так мастерски незаметно научился девушкам кольца надевать? — ехидно улыбаюсь, прильнув к нему.
Он загадочно улыбнулся:
— Ты любишь целоваться, это было несложно.
Ой, кто–то сейчас краснеееть бууудееет…
— Завтра после коронации я представлю тебя как свою невесту. И прошу, держись ко мне поближе.
— Боишься, Лео украдёт? — сказала игриво и тут же осеклась под серьёзным, стремительно темнеющим взглядом. Ой, мамочки!..
— А есть основания так полагать? — он сдерживается, честно пытаясь сохранять ласковое спокойствие. Вот только в глазах — тёмно–синяя гроза.
— Ннет… — вот в такие моменты и вспоминаешь о некоторых чертах характера любимого мужчины!..
— Кати, что произошло вчера в таверне между тобой и ним?
Смотреть в глаза, надо смотреть в глаза… Потому что даже если ничего особенного — он же не умеет читать мысли, а значит, может заподозрить неладное на ровном месте!
— Ничего не произошло. Всё нормально.
Раз, два, три, и взгляд сам невольно опустился в район его ключиц.
— Посмотри на меня. И скажи, что он тебе не снился по собственной инициативе.
Молчу. И чувствую, как он злится, напряжён.
— Значит, мало врезал, — тихо прошипел в сторону, отпуская меня и беря бокал в руки. Через несколько секунд, стоило мне отойти, я услышала звон лопнувшего хрусталя. Вино художественно стекает по дорогому камзолу, а в его руке — кровь с осколками вперемешку с вином.
Испуганно посмотрела на его ладонь, метнулась к шкафам — должно же здесь быть хоть что–то для обработки раны?! Стряхнул осколки, поморщившись, и вышел из комнаты. Побежала за ним, но он вдруг как рявкнет через плечо:
— Жди меня здесь!.. — его высочество явно сдерживался, чтобы не хлопнуть дверью. И всё же, это произошло.
Несколько шагов по комнате, обхватив плечи руками. Его волны агрессии, гнева и ревности давят, до тошноты давят. И хочется его обнять, успокоить и страшно до жути! Я ведь даже не знаю, куда он отправился? И обидно, и досадно. Ну кто меня за язык тянул? Поиграть захотела!.. И кольцо непривычно сидит на руке. Впору, но без привычки носить кольца — тяжело. Присела на диван. Красные капельки — брызги вина на подоле совсем не добавили настроения. Что–то не выходит у меня торжественных помолвок. Видимо, со страху…
Сжалась в комок, обхватывая плотнее плечи. На губах — вкус вишнёвого поцелуя. Он любит. Просто бесится из–за этой ситуации, и его можно понять. Нет у меня человека ближе него. Первый мужчина, которому я доверилась, который изменил мой взгляд на мир, на отношения между мужчиной и женщиной. Думала ли я, что когда–нибудь буду так сильно любить? Год назад я бы рассмеялась в лицо тому, кто бы мне это сказал. А он добился, доказал, что в любви нет ничего ужасного. И быть рядом с ним — счастье, которого у меня могло и не быть. И вот странное чувство — я ощущаю, как меняется связь. Чувствую, как мои тёплые эмоции пересиливают страх, как в ответ приходит такое же тепло и агрессия уходит, отступает, оставляя всё больше места теплоте.
Дверь распахнулась, впуская в комнату его высочество Лесска. Без венца, в другом камзоле, синей рубашке и брюках. Прикрыл за собой дверь. Я чувствовала, что он уже не злится, но всё равно было страшно. Забинтованная рука, и не смотрит на меня. Да что там на меня, я сама боюсь поднять взгляд! Сижу, упорно рассматриваю подол. И капельки вина. Не отстирываются, наверное… Снял камзол, кинув куда–то в сторону. Постоял рядом, и вдруг опустился на корточки, обнимая мои ноги и зарываясь лицом в уляпанный вином подол. И как реагировать?! Несколько секунд полнейшего замешательства. Что это? Знак особого доверия? Вины?..