Легенда о седьмой деве
Шрифт:
Это оказалось еще более суровым испытанием, чем мы ожидали. Создавалось впечатление, что на похороны Джудит собрались не только обитатели Сент-Ларнстона, но все жители округи.
В церкви было душно, дурманяще пахли лилии. Казалось, преподобный Джеймс Хэмфилл никогда не закончит службу.
Джастин, его мать и родители Джудит сидели в первом ряду, мы с Джонни — во втором. Я не осмеливалась смотреть на постамент, на котором стоял гроб, заваленный цветами, и поэтому уставилась в спину Джастина, гадая,
Служба закончилась. Теперь нам предстояло выйти из церкви и направиться к склепу на кладбище. Я наблюдала, как преподобный Джеймс Хэмфилл спускается с кафедры. О, эта атмосфера похорон!
И тут я увидела Джейн Карвилайн. Она представляла собой необычайное зрелище! Старуха, согнувшаяся почти пополам, медленно брела к гробу. Мы все замерли, так что стук ее палки по проходу между рядами эхом отзывался под сводами церкви. Все были так удивлены, что никто не попытался ее остановить.
Она остановилась у гроба, потом подняла палку и направила ее в сторону скамьи, где сидели Сент-Ларнстоны.
— Моя молодая госпожа умерла, — тихо произнесла она. Потом ее голос зазвучал громче: — Я проклинаю всех, кто принес ей зло!
Миссис Хэмфилл, как достойная жена священника, быстро встала со своей скамьи, обняла Джейн Карвилайн. Я слышала, как она сдержанно и отрывисто приговаривала:
— Ну-ну, успокойтесь. Мы все знаем, как вы расстроены…
Но Джейн пришла в церковь, чтобы устроить скандал, и ее непросто было остановить.
Она на секунду замерла, глядя в сторону скамьи Сент-Ларнстонов, а затем вновь погрозила палкой.
Когда миссис Хэмфилл попыталась увести старуху в задние помещения церкви, послышались громкие рыдания — и я увидела, что мать Джудит спрятала лицо в ладонях.
— Зачем я согласилась на этот брак?!.
Ее слова слышали все, и в этот момент, казалось, ждали знака с небес, некую кару свыше, возмездие тем, кого они считали убийцами Джудит.
Отец Джудит обнял жену. Когда Джастин поднялся со скамьи, позади меня раздался какой-то новый шум. Там сидели слуги из Эббаса.
— Она потеряла сознание, — услышала я и поняла, о ком это, еще до того, как повернулась.
Я подошла к подруге и расстегнула ей воротник. Меллиора лежала на полу церкви, шляпа ее упала на пол. Неподвижные светлые ресницы, бледная кожа…
«Меллиора, я ничего не забыла, — хотелось крикнуть мне, — но у меня есть Карлион…»
Слуги смотрели на нас. Я знала, что за выражение было на их лицах: виновата перед лицом Господа!
Наконец мы вернулись в Эббас. Хвала небесам, церковный колокол замолк, и мы больше
Мы выпили шерри и съели поминальное угощение. Джастин был спокоен и отчужден. Похоже, к нему возвращалось обычное самообладание. Однако он выглядел подавленным и убитым горем, как и должен выглядеть овдовевший муж.
Мать Джудит отвезли домой. Все боялись, что она устроит истерику, если останется в Эббасе. Мы старались говорить о чем угодно, только не о похоронах. О повышении цен, о правительстве, о достоинствах молодого мистера Дизраэли, о недостатках Пила и Глэдстоуна. Были и другие проблемы, которые в большей степени касались нас. Действительно ли шахта Феддера закрывается? И как это повлияет на жителей округи?
Я стала хозяйкой дома, и даже если бы здесь была Джудит, ничего бы уже не изменилось. Однако теперь я была хозяйкой официально — и буду оставаться ею, пока Джастин не женится.
Но Джастин никогда не должен жениться!
Ну вот, мне придется признать это и не кривить душой. В сердце моем росла решимость. У Джастина не должно быть законного наследника. А для того, чтобы он у него появился, ему придется жениться. У Джастина не должно быть сына, который лишил бы Карлиона его прав.
Но он собирается жениться на Меллиоре. Возможно ли такое? Если только они готовы столкнуться с нескончаемым, пожизненным скандалом.
Пойдет ли на это Джастин?
Я пошла в комнату к Меллиоре, как только улучила минутку. В комнате было по-прежнему сумрачно, потому что никто не раздвинул шторы. Ее светлые волосы были распущены. Она лежала на кровати и выглядела такой юной и беспомощной, что это сразу напомнило мне наши детские годы.
— О, Меллиора, — сказала я, и голос мой дрогнул.
Она протянула мне руку — и я сжала ее. Я чувствовала себя Иудой.
— И что теперь? — спросила я.
— Это конец, — ответила она.
— Но почему? — прошептала я. В этот момент я себя ненавидела. — Теперь вы… свободны.
— Свободны? — Меллиора горько рассмеялась. — Мы никогда не были менее свободны, чем сейчас.
— Это смешно. Она больше не стоит между вами. Меллиора, мы с тобой можем быть полностью откровенны.
— Никогда прежде она так ощутимо не стояла между нами, как теперь.
— Но она умерла.
— Ты же знаешь, что говорят вокруг.
— Что он — возможно, с твоей помощью — убил ее.
Меллиора поднялась на локтях, глаза ее безумно горели.
— Как они смеют?! Как они могут говорить такое о Джастине?!
— Просто она умерла именно тогда, когда…
— Не говори так, Керенза. Ты в это не веришь.
— Конечно, не верю. Я знаю, что он не имеет отношения к ее смерти.
— Я знала, что могу доверять тебе.
«О, Меллиора, не верь мне!» — хотела я крикнуть, но не посмела произнести ни слова, поскольку боялась, что если заговорю, то выпалю всю правду.