Легенда о воре

Гомес-Хурадо Хуан

– Черт бы тебя побрал, слепой, надеюсь, оно хоть стоит того?
– вновь послышался тот же голос - низкий, грубый, очень знакомый.

В этот миг спустившийся по лестнице человек вошел в круг света, и у Санчо екнуло сердце, когда он его узнал. Даже в тусклом пламени свечи лицо старого трактирщика выглядело ужасно. Его лысина была покрыта струпьями - очевидно, следы падений в пьяном виде. Его бороду, которая теперь казалась больше, покрывали пятна рвоты. Он был обнажен до пояса.

– Кастро?
– ахнул Санчо.

Тому понадобилось несколько мгновений,

чтобы узнать бывшего работника, который уничтожил все его запасы вина. На миг его глаза сверкнули, когда он различил лицо Санчо через винные пары, а потом немедленно стали излучать ярость.

– Так это ты, шлюхино отродье!

Кастро поднес к лицу пустую бутылку, которую держал в руке, и Санчо отпрянул, но со стороны трактирщика это был лишь отвлекающий маневр. Он тут же опустил голову и ринулся на юношу, как бык на корриде. Санчо отскочил в сторону, а в это время Хосуэ подставил трактирщику подножку, и тот полетел лицом прямо в отбросы. И замер там неподвижно.

– Давайте-ка его поднимем, пока он не задохнулся.

Трут вспыхнул и погас, так что в потемках Санчо не мог увидеть, что же ответил Хосуэ. На ощупь они подняли лежащего Кастро и усадили возле стены, прислонив к ней спиной. Санчо снова попытался зажечь трут, а трактирщик тем временем пришел в себя и снова засопел.

– Будь ты проклят... Тебе мало, что ты сломал мне жизнь? Теперь явился, чтобы меня убить?

– Успокойся, Кастро, - сказал Закариас.
– Эти ребята хотят купить твое дело. Они дадут тебе достаточно денег, чтобы ты смог вернуться в родную деревню. Ты ведь давно хочешь пустить корни на родной стороне, не так ли?

– Никуда я отсюда не поеду, - заявил трактирщик. С этими словами он начал заваливаться вправо, и Хосуэ пришлось удержать его за плечо, чтобы он не рухнул в грязь.
– Я здесь как в раю.

– Что с тобой случилось, Кастро?
– спросил Санчо.
– Как ты докатился до такого?

– Я занял денег, чтобы восстановить то, что ты разрушил. Думал, что смогу выкарабкаться, но потом дела пошли совсем худо. Так что это всё, что у меня осталось.

– Я мог бы купить твое дело.

– Да ну? И сколько ты мне заплатишь? Ты же беден, как церковная крыса.

Молодой человек полез в котомку, висевшую у него за плечами, и вынул оттуда золотую диадему.

– Эта вещица стоит по меньшей мере пятьсот эскудо.

Он отдал диадему в руки Кастро, и тот недоверчиво осмотрел драгоценность. Даже в скудном свете трута, она так блестела, что отсветы наполнили всё помещение. Услышав предложение Санчо, Закариас схватил молодого человека за плечо.

– Ты что творишь? Это уже слишком, - прошептал он ему на ухо напряженным от жадности голосом.
– Это место так много не стоит.

– Я виноват перед ним, Закариас.

– Но это и моя добыча.

– Ты получишь гораздо больше.

Санчо вырвался из цепких рук слепого. Между тем, трактирщик, не обращая внимания на спорящих, долго любовался сияющей диадемой, но в конце концов с нескрываемым отвращением швырнул ее Санчо.

– Ну и что прикажешь

с этим делать?
– возмутился он.
– Я всё равно не смогу продать эту штуку: меня тут же схватят и повесят как вора. К тому же я не отдам свою таверну. Я хочу здесь умереть.

– Если ты и дальше будешь столько пить, этого не придется долго ждать, - раздраженно бросил Закариас.

– Хватит уже, - прервал его Санчо. Он хотел убедить Кастро, но в то же время чувствовал свою вину за то, что с ним произошло.

– Может, вы уйдете уже и дадите мне спокойно выпить?

Внезапно Санчо осенило.

– Кастро, кто дал тебе деньги, чтобы восстановить твой винный погреб?

Трактирщик отвел взгляд, злясь на самого себя.

– Один ростовщик по имени Карбахаль, - признался он.
– Потом я узнал, что эта жирная свинья работает на главаря всех севильских бандитов. И с тех пор, стоило мне чуть-чуть задержать выплату, как он присылал ко мне своих молодчиков, и те начинали меня трясти. В конце концов мне пришлось продать всё, что у меня было. Сейчас весь долг уже выплачен, но и клиенты ко мне не идут, - закончил он с кривой усмешкой, разводя руками.
– И всё это по твоей милости.

Санчо кивнул. Теперь он принял окончательное решение.

– Ты прав, - сказал он.
– Я теперь и сам понимаю, что поступил нехорошо. Поэтому я хочу предложить тебе сделку. Мы поможем тебе отстроить таверну, а ты предоставишь нам убежище на ближайшие месяцы. Есть у нас тут в Севилье одно дельце.

– Что еще за дельце?

– Мы собираемся покончить с Мониподио.

Закариас раздраженно вздохнул, а Хосуэ в тревоге поглядел на Санчо. Юноша не обратил на это внимания, он был слишком занят оценкой того эффекта, который произвели на Кастро эти слова. Старый трактирщик не шевельнул и мускулом.

– Когда мы покончим с этим делом, мы дадим тебе столько денег, что ты сможешь завести хоть десять таких погребов, еще лучше, - убеждал его Санчо.

– Покойники не платят долгов, - возразил Кастро.

– Никто из нас не собирается умирать.

Кастро моргнул при виде такой наглой уверенности Санчо. Он сжал кулак и поднес его к лицу с угрожающим видом, Хосуэ сделал шаг вперед, чтобы его схватить, но Санчо жестом его остановил. Трактирщик вскинул руку, чтобы нанести удар, но заметив, что юноша даже не отклонился, опустил ее.

– Если ты хочешь, чтобы я вас принял, ты должен извиниться, - настаивал трактирщик.

– Ты избил меня до полусмерти за какие-то жалкие пятнадцать мараведи, Кастро.

– А ты погубил вина на целую сотню эскудо.

– Те побои заслуживали, чтобы ты получил урок.

– Ученикам необходима дисциплина!

– В таком случае, мы можем примириться.

Трактирщик покачал головой.

Я почти два года пил дрянное пойло, вспоминая те прекрасные вина, которые ты превратил в грязь, мерзавец, - Кастро изобразил грустную улыбку, больше похожую на гримасу.
– Временами я мечтал о том, что лучше бы ты воткнул в меня тот нож, что оставил у тюфяка.