Легенда о яблоке. Часть 1
Шрифт:
Стало немного грустно, когда после обеда Бен попрощался и отправился на работу. Но Брайан не дал скучать и быстро поднял всем настроение. Всей семьей они сели играть в «Монополию» у камина на мягком ковре, и первый ход без жребия достался Фисо. Хелен и Лин подключились к игре с большим интересом. За азартом, громким смехом, веселыми криками и спорами никто и не заметил, как в гостиную вошел отец семейства.
Ланц долго молча наблюдал за семьей, хмурясь, что его никто не замечает. Затем устало усмехнулся и подошел ближе к камину. Милинда оглянулась первой, а за ней оглянулись и все остальные. Хелен кивнула
– Всем добрый вечер!– хриплым, но бодрым голосом поприветствовал Ланц и развалился в своем любимом кресле, неподалеку от играющих.
Хелен, Брайан и Милинда ожидающе посмотрели на мужчину, но молчали.
Через минуту Ланц осмотрелся и спокойно заметил:
– А что это вы молчите?
София, уставившись в одну точку на карте «Монополии» и, затаив дыхание, до боли сцепила зубы.
Ланц поежился и привстал. Вопросительно глянув на жену, он устало поморщил лоб и потер затылок ладонью.
Внутри у Софии все кипело от желания высказать отцу, какой тот бессовестный, мерзкий и грубый, но, заметив, как Брайан медленно сводит брови, намекая ей на благоразумие, огромным усилием воли взяла себя в руки.
Хелен слабо улыбнулась и жестом указала на Софию. Но первой не вытерпела Милинда. Она подскочила и взволнованно затараторила:
– Папа, ну когда же ты поймешь? У Фисо день рождения!
– У кого?– не расслышал Ланц.
– У меня!– резко бросила София.
– Ах ты, маленькая девочка! Я совсем забыл, заработался, замотался… Но я обязательно куплю тебе подарок, как только выеду в город, так и куплю. Ты не сердись на отца…
В выражении его лица появилось что-то искреннее, теплое, но София знала, что прячется за этой маской, и не поддавалась на уловки.
– Спасибо! Ты уже сделал мне подарок!– холодно заявила дочь и дерзко, не скрывая своих недобрых чувств, посмотрела прямо ему в глаза.
Дьюго замер в попытке обнять дочь и недовольно хмыкнул:
– Какая муха тебя укусила? Как ты себя ведешь?
София ловко поднялась с ковра. Хелен и Лин беспокойно подняли головы.
– Ты не будешь больше играть?– спросила Милинда.
София резко сорвалась с места и выбежала из гостиной. Брайан собрал с пола карту игры и пересел в дальний угол комнаты, стараясь не попасть под горячую руку отца.
Ланц сердито выпрямился, оглядел всех свысока и, расставив руки на бедрах, щелкнул языком.
– Ну и воспитание у твоих детей, Хелен! Дикие, дерзкие, упрямые, почти как мои жеребцы…
– Верно, Ланц, только любишь ты больше своих жеребцов,– сорвалась Хелен.– Ты знаешь, как ждет Софи этот день, как надеется на твой подарок, хотя бы мелочь… А ты ведешь себя, как неродной!
– Как неродной,– эхом повторил себе под нос Дьюго и с усмешкой выдохнул:– Это все твое образование! Умные они слишком стали. В своих правах и обязанностях разбираются. Ишь ты, грамотеи!
Милинда подползла к матери и спряталась за ее спину. Хелен обняла дочь одной рукой и вместе с ней поднялась с ковра.
– Идемте ужинать. Стол давно накрыт… Ланц, прошу тебя, будь сдержаннее к Софи? Хотя бы сегодня…
Уже подходя к столовой, Хелен обернулась и сухо добавила:
– И переоденься, пожалуйста. Глаженые рубашка и брюки на спинке кресла в спальной.
– Хорошо, дорогая!– язвительным тоном ответил Ланц и шаркающей походкой направился к лестнице.
Брайан расстроенно посмотрел в спину отца и направился в столовую. Когда сели за стол, Хелен строго оглянулась и сказала:
– Дети, я очень вас прошу – не перечьте отцу. Промолчите, и все обойдется…
– Сколько можно молчать?– грустно перебил Брайан.
На его вопрос мать только тяжело вздохнула и укоризненно покачала головой. Заставлять детей во всем повиноваться и покоряться отцу не решало всех проблем и было против ее желания. Но Хелен была уверена, что когда-нибудь они станут выше всего этого, найдут свой путь и многие трудности разрешатся сами собой. Эта мысль утешала и придавала ей сил.
***
София не раскисла, не замкнулась в себе. Она переоделась, взяла свою детскую сумочку и поспешила к доктору Логану. В коридоре она столкнулась с отцом, который неожиданно вышел из своей спальни. Он строго окинул дочь взглядом, заметил, что та одета для выхода, и спросил:
– И куда же ты собралась?
– Гулять.
– Так поздно?
– Мама мне разрешила!– настойчиво заявила девочка.
– Значит, ты идешь к Логану,– заключил Ланц и нервно сжал пальцы в кулак.
– Ну и что?!– вспылила София и, не дожидаясь реакции отца, проскользнула в проем между ним и стеной.
– Я тебе запрещаю!– крикнул вдогонку Ланц.
Но София была уже на полпути к выходу из дома.
– Дерьмо!– выругался Дьюго и зашагал вниз по лестнице.– Я что, здесь совсем ничего не значу!? София, а ну вернись сейчас же!
На громкий сердитый крик из столовой вышла Хелен. Парадная дверь захлопнулась за Софией, а с лестницы взбешенно спускался Ланц.
– Опять ты разрешила ей посещать Логана? Сколько мы с тобой об этом говорили?– Дьюго обрушил раздражение на жену.
– Ланц – это ее крестный отец. Она имеет на это право,– мягко защитила дочь Хелен.
Из дверей столовой выглянул Брайан.
– Вернись за стол!– грубо выпалил отец.
Брайан сдержанно исполнил приказ, но присев за стол, настороженно прислушался к голосам родителей.
– Ты всегда ее защищаешь, а она плюет на меня и на мои правила!– разошелся Ланц.
Он ходил по гостиной, меряя ее огромными нервными шагами и недовольно трещал костяшками пальцев рук. Установленный им порядок жизни ломали собственные дети своей принципиальностью, непокорностью, упрямством и глупыми идеями о другой жизни. И никто не желал понять, что он хотел сохранить мирок, который создал своими руками для Хелен, для сына, который должен стать его приемником, для дочерей, которые дали бы ему внуков – будущих фермеров. Что в этом было плохого, почему все упрямо отказывались от того образа жизни, который предлагал им Дьюго? Это был идеальный путь: дела на ферме шли неплохо. А при умелом руководстве они стали бы еще лучше: земля давала все, что было нужно для жизни, окружающая природа радовала глаз и душу, здесь, в Эль-Пачито, был замечательный климат, доброжелательные люди, и все вокруг – родное и знакомое. Ланц откровенно не понимал, почему Брайан и София мечтали вырваться из этого стабильного мира в мир чужой, холодный, лицемерный, в мир суеты и бесконечной погони за признанием. Сквозь его тяжелые раздумья прорезался голос Хелен: