Легенда Рока
Шрифт:
— Впустишь меня? — спросил хриплым, как старый гравий со стертыми острыми краями, голосом. Я отступил ровно настолько, чтобы поднять связку у наших ног, и свесил ее перед ошеломленными глазами Пайпер. Губы раскраснелись и опухли от поцелуя, она их сжала, изучая блестящий металл, прежде чем снова посмотреть на меня.
— Да.
Да. Как одно слово может быть настолько охуенным?
Обхватив одной рукой изгиб талии Пайпер, я притянул ее к боку и вонзил ключ в замок. Дверь с легкостью поддалась. Я поднял девушку и переступил через порог, чтобы прижать
— Как только увидел тебя сегодня, сразу понял, что просто обязан попробовать тебя. Но не думал, что ты будешь так же превосходна, как я помню.
Пайпер издала низкий звук из горла, похожий на сдерживаемый смех, и, прижавшись крепче, углубила поцелуй. Я не должен был так сильно ее хотеть. Это должно было стать способом избавить меня от жажды, а не усилить ее.
Внезапно загорелся свет, и мы разошлись, моргая друг на друга в замешательстве. Полагая, что она, должно быть, случайно щелкнула выключателем, я ухмыльнулся от ее вида — опухшие губы, розовый нос, беспорядок в волосах от моих рук. Пайпер всегда была идеальной — волосок к волоску. Но когда она позволила мне немного ее растрепать стала чертовски великолепной.
— И что это, блять, такое?
Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что вопрос исходил не от женщины в моих объятиях.
ГЛАВА 4
Пайпер
Как могло случиться, что этот день становился только хуже?
Хотя сейчас перевалило за полночь, так что его нельзя считать одним днем.
Мой взгляд метался между Лэндоном и Адамом, моих умственных способностей не хватало, чтобы заниматься абстрактными деталями. Реальность и без того казалась достаточно сложной.
Я выпрямилась, откинув плечи назад. Как будто хорошая осанка была способна отвлечь от моих опухших губ и тяжелых похотливых выдохов.
Минуту назад я думала совсем о другом. В объятьях Лэндона я постанывала от возбуждения и его напряженных мышц, которые удерживали меня у стены, а мои ладони двигались на его бицепсах, растворяясь в нем. Выпуклость между его бедер пульсировала жизнью.
Но это временное помутнение рассудка внезапно оборвалось. По крайней мере для меня.
Лэндон высокомерно окинул Адама взглядом. Повернулся ко мне со стиснутой челюстью и наполненным голодом взглядом. Словно я была пищей, которую нужно посмаковать и после сожрать. И ему не терпелось начать.
Неудивительно. Пока Адам нас не прервал, я собиралась подать себя на блюдечке.
Лэндон мог игнорировать Адама, но я — нет. Сорок восемь часов назад я думала, что выйду замуж за этого человека. Сначала он был моим соседом, потом другом, а последний год или около того моим парнем. Мы еще не были помолвлены, но он намекал. Я любила его и его семью. Брак казался вполне логичным следующим шагом.
Пока подслушанный разговор не доказал, что я витала в облаках.
И теперь я стояла между двумя мужчинами, на которых когда-то смотрела с надеждами и мечтами о будущем. Два человека, которые предали меня. Лжецы они оба.
После шести лет мои чувства к Лэндону должны были остыть. Тогда я была первокурсницей, впервые оказавшейся вдали от дома. Подростком, завернутым в наивный, наполненный гормонами пузырь. Я должна была забыть его давным-давно. Но ничего не получилось.
Между тем жалу предательства Адама было всего несколько дней. Я должна быть опустошена этим, им самим. Но это не так.
Если бы мне нужны были доказательства, что мои чувства к Адаму — бледная имитация того, что я чувствовала к Лэндону, — бенгальский огонь по сравнению с лазерным световым шоу — вот оно.
Факт, который лишь еще больше меня разозлил. Потому что мы с Лэндоном потерпели крах и перегорели давным-давно.
Ну, обо всем по порядку.
— Ты не имеешь права здесь находиться. Уже нет, — указав на Адама, взмахиваю рукой в сторону входной двери. — Уходи!
— Пайпер, нам нужно поговорить. Не перечеркивай последний год, потому что... — он смущенно глянул на Лэндона. — Из-за... недоразумения.
Перед Лэндоном мне совсем не хотелось все обсуждать. Хотя, в глубине души, я понимала, что невозможно перечеркнуть то, чего никогда не было.
— Поговорим, Адам, но не сейчас.
— Итак, ты ожидаешь, что я оставлю тебя с... — он снова перевел взгляд на Лэндона, прежде чем повернуться ко мне, — ... с ним?
— Он тоже собирается уходить, — слова выскочили из моих уст, и да, это был правильный выбор, несмотря на отвисшую челюсть Лэндона, явно удивленного неожиданным поворотом сегодняшнего дня.
Крошечный проблеск уязвимости заставил меня снова захотеть поцеловать его.
В нескольких секундах от глупости я с решимостью отступила на несколько шагов и резко заговорила.
— Я серьезно. Вы оба — вон отсюда.
А потом, как трусиха, поспешила в спальню, заперев за собой дверь и прижавшись к ней ухом. Тяжелый стук сапог Лэндона был безошибочен, но, не услышав стук шагов Адама, подумала, не замаскировала ли их ходьба Лэндона.
Пронзительная прочистка горла решила мою дилемму.
— Чувак, я не оставлю тебя здесь.
Я пыталась представить лицо Адама. Он, скорее всего, преспокойно свалил бы сам, просто не хотел уходить одновременно с Лэндоном. Думаю, его нельзя за это винить. Коэффициент запугивания был довольно высок, если смотреть на наглого мужчину, чьи накачанные мышцы полностью покрыты чернилами.
Лэндон Кокс сильно отличался от знакомых мне в Бронксвилле парней и юношей из Калифорнийского университета. Как только я увидела его, меня озарила неожиданная мысль срочно заявить, что Лэндон принадлежит мне. Оглядываясь назад, я догадываюсь, насколько это было смешно. Все равно, что пытаться приручить гремучую змею.
Лэндон был опасен, неся в себе смертельный яд, припрятывая хвост и клыки. Единственным сюрпризом стало отсутствие нападения. Никакого безжалостного, резкого укуса.
Он просто ускользнул.