Легенда Рока
Шрифт:
Иногда я продлевала командировки в Нью-Йорк, чтобы встретиться с мамой за ужином в городе или сходить вместе на бродвейское шоу. Папа редко присоединялся к нам, чему я была несказанно рада. Без него дышалось легче, и маме было комфортнее без его бдительного, недовольного всем взгляда. Уж не знаю, что ему вечно не нравилось. Сколько я себя помнила, мамин мир вращался вокруг этого мужчины. Его желаний, его потребностей, его правил...
Я сбежала от этого в Калифорнию. Но не собиралась избегать маму. Я любила ее. И непонятно за что, но любила и отца.
Через несколько месяцев
И я хотела поделиться этой новостью с мамой.
И с папой.
На днях, когда я кричала на Лэндона в своей квартире, я была уверена, что не хочу, чтобы он был частью жизни моего ребенка.
Но теперь, когда у меня появилось немного времени для раздумий и пространство, я поняла, что желала другого.
Я мечтала, чтобы Лэндон хотел стать частью жизни нашего ребенка. Чтобы он уже вырос и понял, что необязательно быть тем, кем его родили.
Ему было тяжело — без вопросов. И я, наверное, даже не понимала, насколько. Меня ранило всего-то отчуждение отца. А Лэндон... Я гладила шрамы, спрятанные за татуировками, видела их, когда присматривалась. Они были как снаружи, так и внутри. Выгравированы на его теле и в душе.
Его биологические родители были наркоманами, а в приемных семьях он сталкивался с людьми, которые использовали его для получения чека от государства. В детских домах управляли террор и боль. Что касается Коксов... То, что произошло там, — трагично, но это не было виной Лэндона.
Я положила руку на живот, обходя изгороди, которые обвивали глицинии.
Ворота скрипнули.
Стоп. Ворота никогда не скрипели.
Мама каждую неделю смазывала петли. Ради папы, само собой. Он был нетерпим к любому шуму, если его издавал не он.
— Мама? — тихо позвала я, обнимая себя ладонями. Было не по сезону холодно, но в Нью-Йорке было заметно свежее по сравнению с Лос-Анджелесом.
Никакого ответа, слышно только щебетание птиц. Я сделала несколько шагов, заметив птичьи кормушки на деревьях. Последний раз она висела одна. Сейчас их было три: красивые миниатюры домов слегка покачивались на ветру.
Из сарая послышался шум. Обойдя сад, я прошла через двор и легонько постучала в дверь.
Она распахнулась. Мама удивлённо заморгала, держа в руках кусачки для проволоки.
— Пайпер! — воскликнула она. — Дорогая, что ты здесь делаешь?
— Я была в городе по работе и... — Я замолчала, когда услышала болтовню пары позади меня. Мама жестом указала мне на сарай и быстро закрыла дверь.
Как только мои глаза привыкли к тусклому свету, я увидела, что она превратила здесь все в мастерскую. Исчезли газонокосилки, пневмомашина для уборки листьев и снегоочиститель, которые были засунуты в это небольшое пространство. Вместо этого появился стул и верстак, поверхность которого была усыпана различными инструментами и тем, что напоминало части будущего скворечника.
— Что все это значит?
Она села и вытащила из-под стола садовый стул, приглашая меня сесть на него.
Я плюхнулась на стул и стала ждать объяснений. Почему дом выставлен на продажу? И почему она пряталась в сарае, делая скворечник?
— Дорогая, даже не знаю, как тебе сказать... — Она стала растирать пятно грязи на колене.
Внезапно страх овладел мною, и я накрыла ее руку своей.
— Мама, ты что, заболела? Или папа?
— Нет, — удивилась она. — Конечно, нет. Просто, ну, я попросила у твоего отца развода. Он съехал в прошлом месяце, и...
— В прошлом месяце? — невнятно повторила я. Как так? — Почему ты мне не сказала? Я могла бы вернуться и поддержать тебя.
— Пайпер, не глупи. У тебя там своя жизнь, тебе не нужно сюда приезжать, чтобы помогать мне.
Я была так поглощена своими проблемами, что совершенно забыла о женщине, которая меня вырастила. Как я могу стать хорошей матерью, если я такая отвратительная дочь?
Я сжала мамину руку.
— Мне действительно жаль, мам.
Она кивнула.
— Все нормально. Нужно было это сделать уже давно. Как только ты уехала и мы остались вдвоем... Скажем так, мне потребовалось время, но я, наконец, поняла, что мы никогда с твоим отцом не были настоящей парой.
Она облегчённо улыбнулась.
— С тобой все в порядке?
— Да. Конечно, все хорошо. Но этот дом слишком большой для меня одной. Я продам его и перееду в квартиру поближе к городу. Некоторые из моих друзей тоже недавно переехали. Все будет хорошо.
— Но как же твой сад?
Я не могла представить маму в маленькой квартирке без собственного сада.
— Я и без того провела в нем много времени, пропалывая, поливая, сажая. Это занятно. — Она указала на стол. — Но после твоего отъезда я начала делать такие скворечники. Их стало так много, что я принялась дарить их знакомым, а потом начала продавать. Несколько флористов регулярно заказывают их, а теперь на одной торговой площадке я открыла свой интернет-магазин.
Я недоверчиво посмотрела на мать.
— У тебя есть магазин?
Она разразилась смехом.
— Верно. И я зарегистрировалась в Instagram и Pinterest, — гордо заявила она.
Я в неверии покачала головой, поглядывая на маму.
— Это действительно здорово, мам.
— На все это уходит много времени, но мне нравится, даже больше, чем садоводство. И я зарабатываю довольно неплохие деньги. А сейчас, — она похлопала меня по колену, — расскажи, как дела у тебя?
Изучая ее лицо и уверенную позу, которую никогда раньше не видела, я была поражена нашими с ней изменениями за последнее время. И сколько их еще впереди...
Прежде чем вымолвить хотя бы слово, я разрыдалась.
ГЛАВА 26
Лэндон
— Вы все-таки пришли! — обрадовался я, изучая окружающих меня людей. Шейна, Джетта и Дакса. И Тревиса.
Они кивнули так, словно они и должны быть здесь.
— Конечно, — в унисон сказали Шейн и Тревис.
— Пришли убедиться, что ты действительно на реабилитации, а не бросил нас, — хихикнул Дакс.
Джетт откашлялся.
— Просто, чтобы ты знал, я пытался кое-что тебе пронести, но все было конфисковано медсестрой.