Легендар 1
Шрифт:
Обрывки памяти. Лишь тени, что обнимают наше прошлое, заставляя совершать ошибки в настоящем.
Отмеряя шагами арену амфитеатра, Гульс заметил, как приближаются двое. Кнод, командир охраны и Висла, городской казначей.
– Ну наконец-то! – в голосе Гульса звучали ноты раздражения.
– Простите, я был на учениях, – старый отважный Кнод был особенно забавным в минуты смущения. – Новобранцы, криворукие олухи, меч толком держать не умеют. А тут еще про собрание сказали. Я, стало быть, думал успеваю…
– Ничего страшного, Кнод, – уже с улыбкой сказал Гульс, – Просто я сам рано пришёл и надеялся, что верный соратник моего отца составит мне компанию.
– Что-то стряслось? – проскрипел Висла. Его маленькие глазки сверкали нетерпением. Если бы не способности в монетном
– Почти, – Гульс взял паузу. – В общем так!
И Гульс рассказал им о королевском письме. Зная наперёд, что они примут его решение.
Вечер стремительно окрашивался красным. Тут, на самом краю Спелобора, в амфитеатре, Гульс бывал весьма редко. Заливистый колокол оповестил об окончании рабочего дня. Мягкий ветерок принес запах спелых груш. Давненько ему не было так хорошо. И так грустно. Когда ты близок к потере чего-либо, то начинаешь смотреть на привычные вещи совершенно другими глазами.
Широкие огороды. Сады, в которых днями напролет суетливо работают люди. Еще раз прозвенел колокол и люди пошли по домам. Где-то мелодично зазвучала веселая флейта. Наверное, уже накрываются длинные столы прямо под кронами деревьев. Жители занимаются домашними делами. Кто-то устраивается под широкими навесами, зазывая соседей к себе на ужин. Какой-то малый привез из Сарката диковинный барабан, который теперь звучал удивительно легко и навевал приятные образы из прочитанных в детстве сказок.
В амфитеатре остались две фигуры.
– Кнод, как там новобранцы? Нам можно спать спокойно? – в голосе Гульса сквозил сарказм, добрый, душевный.
– Думаю да. Хотя, откровения ради стоит заметить, до бойцов им далековато еще, – ответил старый воин.
– Меня ведь научил мечом владеть, а?! Значит и их научишь, – Гульс говорил с улыбкой, вспомнив каждодневные тренировки с Кнодом.
– Ты сам был идеальным бойцом, с самого рождения. Я лишь показал тебе как пользоваться этим даром, – Кнод говорил прямо, наедине они могли говорить как близкие друзья. – Ну, ничего страшного, городок наш в сохранности удержим. Не к войне ведь готовим?!
– Кто знает, друг мой. Кто знает…
Глава 2
Ночной воздух, наполненный сладковатым ароматом фруктовых деревьев, проникал в открытые окна. Запах защищённости. Словно не было в мире разрушений и кровавых конфликтов. Будто в мире нет ничего, кроме домашнего уюта, добрососедских отношений, праздных дней, наполненных приятными хлопотами. Иллюзия. Но до чего же приятная!
Растянувшись на своей постели, глава Спелобора погрузился в свои раздумья. Он не ставил более под сомнение принятое решение. Оставлять Спелобор было трудным для него решением. С другой стороны, такое предложение короля – настоящая удача. Его владение мечом известно, но, несомненно, есть и другие претенденты возглавить отряд на границу. В городах Стальной Цепи достаточно сильных воинов, за которыми люди пойдут в бой. В письме не было сказано о том, что именно произошло на границе. Но собирают отряд из лучших бойцов. Значит угроза более чем серьезная. Или такая, которая не подлежит широкой огласке. Своих лучших воинов он берет с собой в столицу, оставив в городке новобранцев. Брать их в поход, все равно что собственноручно прирезать. Пусть охраняют периметр спелоборских земель. И поддерживают порядок внутри городка. Опытные ветераны помогут. А Кнод за всем присмотрит. Старина Кнод, словно второй отец, он был тенью Гульса. Всегда подскажет. Поможет. Да, он надёжный! Так Гульс будет уверен в безопасности Спелобора во время своего отсутствия.
– Ну сколько раз я говорила, надо беречься. – В комнату вошла пожилая женщина. – Окна закрывать надо. Продует, будем лечиться потом. – Няня была светлым лучиком в его доме, особенно после отъезда отца. Вкусно готовила, никогда не говорила лишнего. Мать Гульса скончалась очень рано, когда он был ещё совсем маленьким. И Гульс понимал, что женщина, которая вырастила его, была вместо матери, не может его раздражать.
– Телли, милая Телли. Я в полном порядке, – Гульс вежливо улыбнулся.
– Тебе обязательно ехать, Гульс? – спросила няня.
– Да, я решил ехать. Это приказ, это слово короля. Что я могу сделать, – Гульс смотрел в потолок,
– Всё славу ищешь? Ладно, ты сам вправе делать выбор, – Гульс отчётливо расслышал в голосе женщины хриплый комок душевной боли. – Я зажгу свечи и принесу ужин, – сказала Телли. – Смотри не засни.
– Хорошо, спасибо, – ответил Гульс. И лишь на секунду прикрыл глаза.
Бойцы скрежетали зубами, проклиная все на белом свете. Громкие крики командиров переплетались с истошными воплями раненых. Всюду, куда ни глянь, лилась кровь. Воины рубили друг друга топорами и мечами, раскраивали головы острыми камнями. Узкое горное ущелье заливал красный свет последнего заката. Последнего для мира, который нарушился. Гронланд и Торбург вновь развязали пасть своей войне, что, казалось бы, навсегда покинула эти земли. С окровавленными руками Гульс продирался сквозь разъяренную толпу. Он продвигался к воину в зеленом плаще. Яркий блик полностью лишил его зрения. Вспышка. Солёный привкус во рту. В следующее мгновение Гульс увидел залитые кровью глаза. И рукоять меча. Меч торчал из его собственной груди, но боли не было. Глаза принадлежали козьей морде в кованом стальном шлеме. Зеленый плащ дополнял образ убийцы. Создание источало боль и сожаление. «Откажись, – проговорило оно в голове Гульса. – Прошу тебя, откажись!».
Холодный пот покрыл лоб Гульса, когда, прерывисто дыша, он вынырнул из ночного кошмара. Одеяло, которым его накрыла Телли, упало на пол. На столе стояло блюдо с его остывшим ужином. Гульс подошёл к окну. Предрассветные сумерки посеребрили спящий городок. Лишь изредка можно было заметить фигурки рабочих, которые просыпались очень рано. Это был день начала похода.
Решение собрания отправили письмом главе Дымобора. В нём было сказано, что во время отсутствия Гульса говорить от его имени будет Кнод. Отъезд в столицу соседи, которые вместе со Спелобором составляли Двойку под Нубисом, примут спокойно. Даже с гордостью. Только Гульс мог составить достойную конкуренцию мясникам Стальной Цепи. Остудить их пыл, призвать к порядку. Ох, как бы он сейчас хотел посмотреть процесс приготовлений к походу где-нибудь в Слеподуме или Снуводе. Люди, чьим единственным смыслом жизни была война, наверное, были очень воодушевлены. Полвека мира, когда закончилась война с Гронладном, давались им тяжело. Патрулирование границ и рейды. Работа городскими стражниками. Служба в дальних приграничных гарнизонах. Не находя выхода своей агрессии, именуемой ими же «искусством», слеподумцы и остальные города Стальной Цепи устраивали турнир за турниром. Охотились они тоже всегда. Несмотря на запрет короля, на землях Стальной Цепи сезон охоты шел круглый год и дичь появлялась на их землях всё реже. А те из солдат, кто служил в приграничных гарнизонах, отходили всё дальше, к границам Гронланда и Кенала, в поисках приключений на свою голову. Наверное, в это самое время, какой-нибудь малец остервенело точил свой топор, предвкушая скорую бойню.
Эти мысли покинули Гульса, когда со своего балкона он увидел, как старина Кнод встречает его воинов на центральной площади.
Когда бойцы подняли свои мечи в знак приветствия, на них уже смотрел не задумчивый глава города, каким был Гульс минутами ранее, а грозный командир отряда, готовый умереть за родные земли и за своих людей. Гульс шел уверенным шагом. На него смотрели его люди. Жители Спелобора стояли по периметру площади и смотрели с гордостью на него. Гульс подошел к воинам своего отряда. Все испытанные опытные воины, лично им отобранные. Он бегло посмотрел, как утопает в зелени его городок. Придется ли ему еще когда-нибудь почувствовать дивный аромат сочных плодов? На балконе своего дома он заметил фигуру Телли. Он отвернулся, но знал, что в глазах его няни стояли слёзы.
– Они готовы. Извольте выступать? – спросил Кнод, положив правую руку на рукоять своего меча, висевшего на поясе. – И еще, обещайте, что привезёте мне столичного эля. Сами знаете, терпеть его не могу. Но пью, чтобы наш крепче любить.
– Конечно привезу, травись на здоровье! – ответил Гульс. Шутка должна была разрядить обстановку. Но все чувствовали, что обычная поездка в столицу является неким предвестником больших перемен. – С нами сила! Мы вернемся. Мы все вернемся!
Последние слова Гульса были сигналом к выступлению. Семь всадников отправились в путь.