Легендарь
Шрифт:
Никто с собою не таскал тяжелых саквояжей, рундуков, баулов, всевозможных сумок и тюков, однако ж самое необходимое для дальних странствий все-таки держали при себе — чем черт не шутит!..
Всем хотелось и мир посмотреть, и себя показать. А пускали — поштучно.
Толпа у дверей стояла плотно, так что Крамугасу пришлось изрядно попотеть и вовсю поработать локтями, прежде чем он сумел пробиться ко входу.
— Эй, — неслось ему вослед, — зародыш, ты не будь, любезнейший,
— Вот таких дармоедов мы растим у себя… Ничего святого за душой… Позор! Я лично не могу теперь лететь. Мне стыдно перед миром!
— Можно думать, его выпустят сейчас! А вот прижучат, как меня, — и все…
— Да по ногам-то, по ногам… О, боже мой. Подлец! Он меня лапает!.. Я что — девчонка? Просто ужас!
Крамугас временами замирал, переводя дух, и затем скороговоркой объяснял, смущенно улыбаясь:
— У меня, знаете, билете распределением, я ведь не просто… Все по закону, мне разрешено. И я совсем не дармоед… Ну, разве я похож?
— Э, мил соколик, — возражали ему, — ты нам мозги не полируй! У дармоеда-то как раз рожа самого трудяги, раба высокой мысли. За версту видно: пышет человек энтузиазмом — значит, дармоед.
Слыша такие ужасные слова, Крамугас старался лицу своему придать выраженье неказисто-глупое и честное, как в годы обмученья в Школе, и, с вежливой улыбкою кивая всем, кого бесстыдно обрабатывал локтями, тихо продирался, лез ко входу, тужился и наконец — достиг.
Дверь оказалась заперта, но было в ней приветливое, с тюлями, оконце.
Крамугас в него заглянул и выпалил как на духу:
— Я — Крамугас. Я тут давно. Мне надо улетать. По существу. Все основанья — есть.
— Ну, коли так, то заходи, — ответил чей-то строгий голос из-за двери, и невидимый замочек отомкнулся. — Мы тебя сейчас проверим.
Крамугас проворно прошмыгнул в образовавшуюся щель и моментально оказался в длинном-длинном узком коридоре с гладкими, поддерево отделанными стенами, абсолютно пустом и каком-то мертвом — только в самом конце его виднелась тускло подсвеченная сбоку еще одна дверца.
К ней-то Крамугас и устремился.
— Стой! — сердито скомандовал голос. — Я же сказал: будет проверка!
— А… чего там проверять? — усомнился Крамугас. — Ведь вот он — я.
— Этого мало. Может, ты — да не совсем… Это раз. Впрочем, в Отделе уточнят. У нас другой ход интереса: насчет разных побуждений, состояний, багажа… Это, значит, два. Так что давай приступим. Отвечай только: «да» или «нет». Принял или нет… Живой компьютер, понимаешь. И железного не надо. Техника!.. — голос счастливо захихикал.
— Хорошо, — смиренно согласился Крамугас. — Я постараюсь.
— Итак. Ты прежде покидал Бетис-0,5?
— Нет.
— И не надо, честно говорю. Ну, это мы еще проверим… А мечтал об этом?
— Нет.
— Молодец! Опять же надо проверять… Ну, а теперь? Приспичило?
— Да.
— Ишь ты, говорливый… Сам, выходит, захотел?
— Нет, что вы! — испугался Крамугас.
— Я же сказал: отвечай только «да» или «нет»! Значит, посылают? — Да.
— Выясним… Надолго?
— Да. Я по распределенью, на Цирцею-28.
— Опять лишнее болтаешь! Это тебе в плюс не зачитается — совсем наоборот!.. И на сколько же конкретно? Переходи на человеческую речь.
— Ну, я не знаю…
— Как же это? — злобно осведомился голос. — Все — знают, а вы — не знаете… Какой вы подозрительный субъект! То есть — ты, конечно.
— Почему? — обиженно скривился Крамугас.
— Да потому что вы — само собой, в кавычках вы! — это когда есть уваженье или там зависимость какая. Словом, интерес. А тут — за что же уважать? Ошибка вышла, извиняюсь. Нет покуда интереса.
— Да уж ладно… — Крамугас растерянно развел руками. — Я и не настаиваю очень, вам виднее… Ну, а почему вдруг подозрительный?
— Так, милый мой, естественно! Обычно, улетая, пишут точно, на какой срок нужна Виза.
— Я не знаю…
— То-то и оно! Ты должен указать, к примеру: через две недели возвращусь.
— Нет, это слишком скоро.
— Через месяц! Через год!
— Не знаю…
— Может быть, в гробу? Вернешься с миром, чтоб твои останки схоронили здесь?!
— Да мне и в голову не приходило!..
— Что ж, выходит, никогда? Я так и запишу конкретно: никогда?!
— Пишите, — согласился Крамугас. — Мне все равно.
— А мне вот — нет! — сварливо отозвался голос. — У нас порядок любят. Для отчету. Ладно, никогда — так никогда. Разумно. Тоже срок. Его и впишем. А теперь поговорим о багаже. Учти, существуют по закону ценности, которые из славного отечества запрещено, ну хоть ты тресни, вывозить!
— Ой, что вы! — замахал руками Крамугас.
— А это мы сейчас посмотрим. Опять же, отвечай только «да» или «нет». Трюфанчики везешь?
Крамугас понятия не имел, что это такое, но на всякий случай ответил:
— Нет.
— Гляди-ка!.. — удивился голос. — Ну, а барабарики — везешь?
— Нет.
— Надо же!.. А симпампульные гульфетки?
— Нет.
— Очень странно, очень, — усомнился голос. — Этого добра обычно так и норовят побольше прихватить. Хотя… все может быть… Но уж толковые-то книжки?!.