Легендарные фаворитки. «Ночные королевы» Европы
Шрифт:
Обеих фавориток король содержал словно восточный султан. Рассказывают, что сначала он посещал Луизу, а затем проводил вечер у Франсуазы-Атенаис.
Историк Ги Шоссинан-Ногаре пишет:
«Пробыв недолгое время у первой, он брал у нее разрешение на то, чтобы отправиться к ее сопернице, и, оставляя вместо себя маленькую собачонку, говаривал: «Вот вам компания, с вас и этого достаточно». Какова бы ни была правдивость этой невероятной истории, мадемуазель де Лавалльер все острее переживала свое унижение, и ее раненое чувство все непреодолимее увлекало ее к Богу».
Любовницу, которая больше не возбуждала в нем желания, Людовик XIV
Вышедшая в тираж фаворитка, даже несмотря на сменившее страсть безразличие, все равно продолжала удостаиваться его внимания и подводилась к окончательному разрыву постепенно. Этому театральному любовнику нужно было, чтобы все происходило на глазах у зрителей. В рассматриваемом случае король устроил празднества в Сен-Жермене под названием «Балет муз», где Луиза и Франсуаза-Атенаис получили совершенно одинаковые роли.
По словам Ги Бретона, «это была шутка довольно дурного тона, однако двор веселился от души». Людовик XIV в костюме пастушка исполнил изящный сольный номер, а затем вдруг приблизился к мадемуазель де Лавалльер и, глядя ей прямо в глаза, с изумительной бесцеремонностью прочел стихотворение, написанное знаменитым салонным поэтом Иссаком де Бенсерадом специально для этого случая:
Вас не хочу разгневать я, но лишь предупреждаю, Что прежних нежных чувств к вам больше не питаю, И на прощание открыться вам могу я, Что больше не свободен я, ведь полюбил другую.После этого он покинул Луизу, раздавленную горем и стыдом. Под ироническими улыбками публики несчастная вынуждена была кое-как дотанцевать до самого конца спектакля, но едва только ей представилась возможность ускользнуть, она бросилась к себе, упала на постель и стала горько рыдать, что она всегда делала и не в столь драматических обстоятельствах.
А вскоре милая и наивная Луиза де Лавалльер простилась со своими друзьями, принесла публичные извинения королеве и ушла в монастырь, и это означало безоговорочную победу умной и целеустремленной мадам де Монтеспан.
Супружеские баталии
Но, как оказалось, до полной победы было еще далеко, ибо нелепое (как казалось мадам де Монтеспан) поведение мужа чуть было не испортило ей всего дела. Луи-Анри де Пардайон де Гондрэн, маркиз де Монтеспан, оказался весьма неуступчивым супругом, столь старомодным и нерасчетливым, что не оценил чести, оказанной ему монархом, и имел дерзость оспаривать свою жену у самого Юпитера.
Это был необыкновенный человек, который при всех непочтительно высказывался в адрес короля, устраивал жене бурные сцены и награждал ее пощечинами. Правда, и Людовик XIV вел себя крайне несдержанно, ссылаясь при этом на Священное Писание, а именно на пример царя Давида, имевшего несколько жен. Он без обиняков заявил маркизу, что тот должен отдать ему жену, иначе Бог покарает его. В ответ маркиз, никак не желавший смириться со своим бесчестьем, осмелился призвать на голову «короля-солнца» кару Божественного правосудия.
А 13 января 1668 года на премьере комедии Мольера «Амфитрион» произошла следующая сцена. Актер, игравший Юпитера, произносил свой монолог:
То имя, что весь мир, робея, произносит, Рассеет здесь и толки все и ложь: С Юпитером дележ Бесчестья не приносит. Признав теперь, что твой соперник — царь богов, Гордиться можешь ты и звать себя счастливым…В этот момент маркиз де Монтеспан вскочил с места и принялся так громко и зло комментировать слова о том, что дележ супруги с Юпитером не приносит бесчестья, что его вывели из зала. Но и это не охладило его. Вернувшись к себе в поместье, маркиз приказал задрапировать карету траурными лентами и пригласил родственников и друзей на «похороны» своей жены.
На следующий день во дворе его замка можно было увидеть странное шествие: несколько человек несли пустой гроб, за ним шли маркиз и юноши-служки со свечами в руках. Перед тем как войти в часовню, маркиз приказал открыть двери настежь и громко воскликнул:
— Мои рога столь велики, что не пройдут в узкую дверь!
Гроб опустили в землю, и имя маркизы высекли на надгробном камне.
По словам Рафаэля Сабатини, «все это отдавало дурным вкусом, и если маркиз избежал тайного указа о заключении в Бастилию, то лишь потому, что король опасался широкой огласки его скандальных намеков и оскорблений, могущих бросить тень на его монаршую непогрешимость».
Последней каплей стало то, что маркиз рассказал обо всех проделках своей жены придворным. При этом он заявил:
— Я стыжусь, что моя обезьяна вместе с ним развлекает чернь!
Подобные слова произвели сенсацию при дворе, и Людовик почувствовал себя настолько задетым и оскорбленным, что отправил маркиза де Монтеспана в отставку. При этом он написал начальнику своей полиции:
«Господин де Монтеспан в Париже, и следовало бы наблюдать за его поведением. Этот сумасшедший способен на экстравагантные выходки».
За этим последовало поручение принять меры, чтобы маркиз покинул Париж, и «как можно быстрее».
С этих пор муж мадам де Монтеспан больше при дворе не появлялся. Он удалился в свое родовое поместье, а несколько позже, предупрежденный доброжелателями о том, что король все еще зол на него и ищет предлог, чтобы подвергнуть его судебному преследованию, покинул пределы Франции. Официальный развод маркиза и маркизы был оформлен 11 июля 1670 года.
Маркиз Монтеспан так до конца своих дней и не простил жене измены. Более того, он отправил письмо Марии-Терезии, в котором сообщил о любовной связи короля, что, разумеется, только усилило ненависть к нему Людовика XIV.
Новая куртизанка короля
Итак, признанная всеми новая куртизанка короля с ее безграничным влиянием, самовлюбленная и честолюбивая, стала надеждой и ужасом придворных, министров и генералов. Она тотчас добилась возвышения своей родни. Само собой разумеется, что ее отец стал губернатором Парижа, а брат Луи-Виктор де Рошешуар — маршалом Франции и герцогом де Монтевер де Вивонн.
В ее салоне собирались сливки аристократии и мира искусств. Она покровительствовала драматургу Жану Расину и поэту Жилю Буало, добилась пенсии для старика-драматурга Пьера Корнеля, помогала композитору Жану-Батисту Люлли. Она знала, в чем нуждались художники и поэты. Граф де Сен-Симон со всей возможной скрупулезностью и объективностью описывал события при дворе: