Легендарные разведчики-3
Шрифт:
Ну а сын Павел вступил в комсомольцы. Он нравился сверстникам: всегда отстаивал своих, если считал, что поступают с ними несправедливо. Вскоре двадцатилетний вожак – уже один из руководителей волостного комсомола. Помогал сельским комсомолятам получать образование. Выбивал для них места в институтах, куда крестьян брали не слишком охотно.
Да и сам отправился в 1928 году по комсомольской путевке, и не куда-нибудь, сразу в Москву, в гремевшую на весь Союз Сельскохозяйственную академию имени Тимирязева. Конечно, собирался после учебы вернуться домой.
С практикой выпускнику
Можно считать, что здесь впервые практикант-дипломник пусть и косвенно, однако столкнулся с будущей чекистской профессией. По просьбе трудящихся города Сталинграда завод был назван в честь Ф. Дзержинского. Так состоялось знакомство, понятно заочное, с Феликсом Эдмундовичем. И второе. Американцы, помогавшие в строительстве, никак не могли понять, почему эти русские так настаивают на избыточной прочности кранов, которые смогут поднимать не пять тонн – вес обычного трактора, а все 40. Но каприз удовлетворили, чем помогли уже в 1932 году (год запуска завода) перейти к секретному производству танка «Т-26», о чем Фитин, конечно, был в курсе. В самые суровые дни Сталинградской битвы танки выезжали из ворот тракторного завода и сразу вступали в бой с немцами.
Вернувшись в Москву, Фитин узнает о неожиданном для себя распределении. Выпускника Сельхозакадемии направляют не на производство, а в «Сельхозгиз» – Всесоюзное сельскохозяйственное издательство. Надо было срочно наладить выпуск не только журналов о сельском хозяйстве, но и брошюр о последних новинках советской сельскохозяйственной техники. А они пошли в колхозы конвейером. Надо же кому-то пропагандировать наше родное советское сельское хозяйство. Да и зарубежный опыт изучать, выпуская продукцию на заданную сельхозтему в переводе с иностранного.
И, как пишет в своей статье в «Российской газете» директор Службы внешней разведки России Сергей Нарышкин, «Павел Фитин в редкие свободные часы усердно учил английский и немецкий языки». Очень важная ремарка.
Пять лет размеренно шагал Фитин по карьерной лестнице, добравшись до должности заместителя главного редактора «Сельхозгиза». Он, как всегда, многое успевал. Ему доверяли, избрав секретарем партийной организации. Надо было расти, одного технического образования, это Фитин и сам чувствовал, стало не хватать. И в 1937 году, по-прежнему вкалывая в издательстве, Павел Фитин поступил в Московский институт востоковедения. Однако долго там поучиться не довелось.
Вдруг крутое, вроде бы совершенно нелогичное, изменение места работы: Фитина приглашают в органы НКВД. Почему? Кому конкретно он приглянулся? Чем заслужил такое доверие? Точных ответов на эти вопросы нет. Можно лишь констатировать, что Павел Фитин из того комсомольского призыва, объявленного в органы после безжалостных расстрелов, чисток и разжалований, которым подверглась ЧК в середине 1930-х. Многое в биографии самого молодого в истории начальника внешней разведки так и останется загадкой.
Но, как бы то ни было, взлет Фитина выглядит фантастически.
28 марта 1938 года он уже работник госбезопасности. За два года учебы в Центральной школе НКВД в Москве он в числе восьмисот «призывников» должен был получить все навыки разведчика. Но приближающаяся война, это в разведке чувствовали острее, чем во всяких ЦК, торопила.
А работать в органах было некому. И 50 слушателей, лучше всех зарекомендовавших себя за полгода учебы, были в октябре того же 1938-го откомандированы в ШОН – Школу особого назначения – на спецподготовку.
Но парторгу курса Центральной школы НКВД Фитину было уготовано перескочить и через этот служебный порог: он сразу назначается оперативным уполномоченным 5-го разведывательного отдела НКВД.
Два с половиной месяца – и в январе 1939-го он уже не младший лейтенант запаса, а майор государственной безопасности и заместитель начальника отдела, в котором только что приступил к работе.
И время для майора помчалось еще быстрее. Вскоре Политбюро ЦК утвердило Павла Фитина начальником 5-го отдела.
13 мая 1939 года последовало невиданное назначение: Павел Михайлович Фитин в 31 год становится начальником уже всего отдела ИНО. По-теперешнему говоря – Службы внешней разведки.
Почему? Да потому, что к тому времени после ежовских и других чисток личный состав Наркомата внутренних дел уменьшился неимоверно. Нужны были новые люди. Часть прежней когорты действительно запятнала себя преступлениями против невинных, другая лежала в земле, некоторые отбывали срок по тяжелейшей 58-й статье в лагерях, кое-кто из уволенных пересиживали опасное время на дачах. Наступил в истории разведки период, когда опустошенные репрессиями иностранные резидентуры в течение 121 дня не передали в Центр ни единой информации. Работать и в Центре, и за кордоном было некому.
И на первые роли выдвигались молодые ребята, как Павел Фитин. Он почти сразу вызвал доверие у многих ровесников, пришедших в органы вместе с ним, и недоверие нескольких выживших и еще остававшихся в рядах старых чекистов: не был он своим в этой среде. Но шаг за шагом, операция за операцией пропадало, исчезало недоверие, уступая место глубочайшему уважению.
Знаменитый Павел Судоплатов, «уложивший» украинского националиста Коновальца, а затем разработавший покушение на Троцкого, недовольно качал головой, глядя на Фитина. Но только до того самого партийного собрания, на котором «новая метла» товарищ Берия предложил исключить его из партии. Все сотрудники – старые и новички – мгновенно проголосовали «за».
– Значит, воздержавшихся нет? – переспросил ведущий собрание.
– Есть, – раздался спокойный голос, и все увидели поднятую руку нового начальника управления Фитина.
Вступиться за человека, которого вот-вот объявят врагом народа? Фитин совершенно спокойно ответил: о товарище Судоплатове слышал много, лично не знаю, о проступках, в которых его обвиняют, мне судить сложно. И легендарный Павел Анатольевич остался в заветных рядах всего лишь с выговором, качая головой на этот раз не в знак осуждения, а удивленно. Такой птенчик и сразу против Лаврентия Берии?