Легендарные разведчики
Шрифт:
— Это в ФРГ?
— Затем отдал все документы и остался вообще без документов. Только с немецким языком и соответствующей внешностью. Зато в окружении своих помощников. И приступил к нелегальной работе. Такое тоже бывает. Помогала агентура из зарубежных граждан, да и не только. Было сложно. В период существования двух Германий в ФРГ, чтобы бороться против разведчиков Восточного блока, была разработана так называемая система признаков. Любой человек, прибывший на территорию Западной Германии, попадал под подозрение автоматически. Все, кто проходил через лагеря переселенцев, становились на учет в полиции. Эта система успешно действует и сегодня.
— В
— И прекрасно. Потому что как раз эта фамилия проходит по списку немецкого дворянства. Мы обсуждали это с одним из руководителей управления нашего берлинского аппарата, у которого и родилась такая смелая идея. Поехали мы вместе к восточным немцам в их управление. Это была своего рода проверка моего знания немецкого языка. Долго мы прогово-рили, в том числе коснулись и одного из местечек, куда мне, возможно, и нужно было выехать, чтобы создать ситуацию для отправки нашего нелегала Георгия на Запад, чтобы она для них сделалась очевидной. Прямо висела в воздухе. Закончился весь этот тест тем, что под конец наш руководитель аппарата спрашивает: «Ну как, сойдет он за немца?» И немецкий генерал из ГДР «благословил» меня на внедрение в этот пункт пересылки корреспонденции, сказав: «Пусть идет».
— Пункт пересылки — в ГДР?
— Нет, это было уже там. Обеспечили все это, и я проработал там ровно две недели. За это время мне надо было убедиться, что документы на Георгия поступили, посмотреть, как они выглядят. Хотя я сам на раннем этапе принимал участие в их подготовке. И переправить документы дальше, проконтролировать, чтобы они ушли в нужный концерн.
— Тогда вы были инспектором Клейнертом. Именно этому скромному западногерманскому госслужащему удалось каким-то образом выправить бумаги на советского нелегала Георгия, который благодаря им проник в США. Как вы сделались инспектором? И как смогли потом исчезнуть, не вызвав подозрений, несмотря на всю систему признаков?
— Очень старался, чтобы получилось. Но мы с вами затронули тему довольно деликатную… Вот недавно мне позвонил наш общий знакомый, который, судя по всему, к вам хорошо относится, и попросил меня принять Николая Долгополова. Приблизительно так было и в Германии. Или, чтобы вам было еще понятнее: вышестоящий начальник налогового управления присылает своего представителя в какую-нибудь подчиняющуюся ему организацию другого города. Так же и в случае с инспектором Клейнертом. Был соответствующий разговор, велась необходимая переписка и наконец приезд.
— Но в привычной для коллег герра Клейнерта среде появился человек им незнакомый. Одно это вызывает настороженность.
— Я был соответствующим образом подготовлен. Обеспечен надежными документами, получил направление, и приняли меня на новом месте тепло. Принялся за работу. Ходил вместе со всеми, дежурил. Удалось завязать знакомства с людьми, работавшими в этом пункте, контролировавшемся их спецслужбами. Потом, когда сделал свое дело и пришла пора уезжать, даже отходную устроил. Немцы, как и мы, любят повеселиться. Посидели, пивка попили. Всё нормально. Дрожь в сердце была, конечно. Не дай бог сорвется. Но всё получилось. Ситуация была разыграна правильно.
— Почему вы уехали? Такая была легенда?
— Уехал в связи с окончанием служебной командировки.
— Вас же могли проверить.
— Если бы я где-то ошибся, то наверняка. А я очень старался.
— Расскажите о тех,
— Неверно поставлен вопрос. У них были разные направления работы. Абель в какой-то степени — работал по атомной тематике. Тяжелейший период мировой истории — конец 1940-х — 1950-е — разгул маккартизма. И Абель восстанавливал в США то, что могло быть частично потеряно. Восстановить всё не удалось, не получилось. На это требовалось куда больше времени, чем оказалось у него. Но были новые вербовки, приобретение новой агентуры. Многое он спас. Работа шла и по линии легальной резидентуры, и через нелегалов. Всё это продолжалось много лет. Да и на подготовку нелегала для активной работы уходило годков пять — семь. Лет через пять после обмена Абеля мы встретились с ним в нашей столовой. Подошли, тепло поговорили. Очень светлый был человек.
— Общались?
— Не пришлось. Он мне сказал: «Я вас так и не поблагодарил, а надо бы».
— Вы же тогда выступили в роли его кузена Юргена Дрив-са. А почему именно Дривса?
— Случайно попалась эта фамилия в Западном Берлине. Документы мне сделали на это имя. И потом, когда американцы проверяли, действительно ли существует такой человек, то их посланец даже добрался до подъезда, где якобы жил в ГДР этот выдуманный персонаж. Подниматься в квартиру не рискнул. Американцы вообще этой страны боялись. Но подтвердил: Юрген Дривс действительно существует. И после этого завязалась у нас переписка с адвокатом Джеймсом Донованом, который нашего полковника защищал. Письма от Донована мы получали по «проверенному» американцами адресу.
— А как оценил эту операцию после своего обмена сам Абель?
— Знаете, как у нас в разведке… Я уезжал резидентом в Китай. Времени было в обрез. Не до разговоров. Только подаренная им картина и осталась на память. И, между прочим, художник он хороший.
— А его сменщик — нелегал под именем Георгий… Из прежних разговоров я понял, что он был советским подданным, но иностранцем.
— Нет, наш нормальный российский мужик в годах и с серьезными ошибками в немецком языке. Его еще надо было сделать иностранцем. Так что работу пришлось проделать огромную, чтобы всё получилось. Ведь Георгий был очень хорошим специалистом в своей области.
— В какой?
— Он был техник. Тесно связан с тем, что сегодня именуется инновациями. С учетом его особенностей и знания немецкого языка пришлось найти ему помощницу — немку с хорошим, скажем так, местным произношением.
— Но западные немцы умело раскалывали приезжих по определенным признакам.
— Мы над этим много работали. Когда мы их, сотрудников двух дружественных спецслужб, познакомили, они смотрели друг на друга внимательно, придирчиво, настороженно. И, знаете, на первых порах ссорились. Но затем все наладилось.
— У немки был муж?
— Она не была замужем. А у него в России оставались родные — семья. Но это не самое страшное, что случается в жизни нелегалов. Он вернулся к ним. И умер в Питере — дома. Приехал — и перитонит. Столько лет выдержать там… А с ней было очень интересно. Вижу прямо как живую. Симпатичная женщина, выше среднего роста, темно-русая. Ну самая что ни на есть фрау Эльза. Домашняя. Именно такая была нужна Георгию. Способная девчонка. Я когда работал в Нью-Йорке, иногда бывал около их дома. Проеду мимо окон, посмотрю…