Легендарный Колчак. Адмирал и Верховный Правитель России
Шрифт:
Командующий 12-й армией генерал Радко Дмитриев.
Немецкое командование для борьбы с русскими кораблями решило использовать авиацию и береговые батареи. Но русское командование организовало непосредственное прикрытие корабельных сил, действовавших на фланге армии, самолетами, которые базировались на острове Руно, и авиатранспортом «Орлица». Этот авиатранспорт выходил на позицию вместе с кораблями артиллерийской поддержки. При появлении немецких гидросамолетов русские летчики взлетали и вступали в бой. В одной из таких схваток, в которой с обеих сторон участвовало по четыре гидросамолета, было сбито две немецкие машины. В этом бою русский летчик лейтенант Петров
Николай II среди офицеров Балтийского флота (во втором ряду третий слева А. В. Колчак).
Для нарушения же германских стратегических перевозок русское командование использовало подводные лодки и эскадренные миноносцы. 4 июня, например, подводная лодка «Волк», производившая по приказу Колчака разведку противника в районе Норчепингской бухты, потопила три немецких транспорта общим водоизмещением 8600 тонн. В ночь на 18 июня под прикрытием крейсеров «Рюрик», «Богатырь» и «Олег» эсминцы «Новик», «Гром» и «Победитель» совершили внезапный набег на немецкий конвой в Норчепингской бухте и, применив впервые в истории залповую стрельбу торпедами по площадям, потопили вспомогательный крейсер «Герман» водоизмещением 4000 тонн, два вооруженных траулера и несколько транспортов.
Глава 8. Во главе Черноморского флота
У каждого человека есть тот рубеж, перешагнув который он с гордостью может сказать: не зря живу на этом свете. В отношении себя Александр Васильевич Колчак наверняка назвал бы 21 июля 1916 года. В тот день он на рассвете вернулся с Моонзундских островов в Ревель очень уставшим. Тем не менее отдохнуть ему не пришлось. Прибыл вестовой – срочно вызывают в штаб флота. Здесь его ждала телеграмма, в которой сообщалось о назначении его командующим Черноморским флотом с производством в вице-адмиралы и о немедленной аудиенции с Николаем II, Верховным главнокомандующим Действующей армии. В Гельсингфорсе командующий Балтийским флотом вице-адмирал В. А. Канин поздравил Колчака с «двойным повышением». Ему надлежало сдать должность командиру линкора «Гангут» капитану 1 ранга М. А. Кедрову, в недавнем прошлом флигель-адъютанту Его Императорского Величества, и вместе с ним прибыть в Петроград. В Морском министерстве адмиралов (М. А. Кедров получил чин контр-адмирала) ожидал приказ Николая II, подписанный морским министром генерал-адъютантом И. К. Григоровичем, об их новых чинах и назначениях. Как отмечает Григорович, «Государь… легко согласился на назначение Колчака, который тотчас же был произведен в вице-адмиралы».
Командующий черноморским флотом вице-адмирал А. В. Колчак
Заветной цели – командовать флотом – Колчак добился даже раньше, чем думал сам. Через два дня он прощался с личным составом минной дивизии и других судов обороны Рижского залива. За невозможностью лично побывать на каждом корабле вице-адмирал Колчак оставил в штабе минной дивизии прощальное письмо с просьбой довести его содержание до офицерского состава и команд, бывших в его подчинении. В нем говорилось:
«Великую милость и доверие, оказанное мне Государем Императором, я прежде всего отношу к минной дивизии и тем судам, входящим в состав Рижского залива, которыми я имел честь и счастье командовать… Лично я никогда не желал бы командовать лучшей боевой частью, чем минная дивизия с ее постоянным военным направлением духа, носящим традиции основателя своего покойного ныне адмирала Николая Оттовича. И теперь, прощаясь с минной дивизией, я испытываю те же чувства, как при разлуке с самым близким, дорогим и любимым в жизни».
Письмо заканчивалось выражением надежды, что дальнейшая боевая работа дивизии увенчается «славой воинской и даст счастье увидеть победное окончание войны».
Прощание Колчака с Тимиревой состоялось в Ревеле, где она в это время находилась в гостях у жены капитана 1 ранга Подгурского. Хозяйке дома и Анне Васильевне новопроизведенный вице-адмирал преподнес цветы. Гуляя позже в парке Катриненталь, Тимирева и Колчак открылись друг другу в своих чувствах. «Я сказала, что люблю его… Он ответил: «Я вас больше чем люблю». Колчак испросил разрешение изредка писать ей. Она разрешила. Оба условились, чтобы переписка была тайной.
Побыв день с семьей в Гатчине и наведавшись перед отъездом к Крыжановским, Колчак выехал в Могилев, в Ставку, с намерением оттуда следовать к новому месту службы. Тимиревой, с которой больше свидеться не удалось, он отправил прощальное письмо.
29 июля состоялась встреча нового командующего Черноморским флотом с начальником штаба Ставки генералом М. В. Алексеевым. «В течение полутора или двух часов, – вспоминал Александр Васильевич, – он подробно инструктировал меня об общем политическом положении… разъяснял мне вопросы чисто военного характера, соглашения, которые существовали между державами в это время. Затем, после выяснения интересующих меня вопросов, я явился государю. Он меня принял в саду и очень долго, около часа, информировал относительно положения вещей на фронте, главным образом в связи с выступлением Румынии…
– Мы должны, – подчеркнул Верховный главнокомандующий, – предусмотреть разработку двух вариантов действий: поддержку будущего фронта, наступающего по западному берегу Черного моря, и самостоятельной операции на Босфоре».
Обладание черноморскими проливами, как одну из главных целей своей политики, Россия ставила еще до начала войны с Германией и отразила это в тайных договорах с союзниками. Но Англия и Франция сами были не прочь завладеть Дарданеллами и Босфором и с этой целью весной 1915 года под предлогом помощи России предприняли попытку захватить их вместе с Константинополем силами морского десанта. Российское правительство, опасаясь вероломства союзников, потребовало от них гарантий, что проливы, Константинополь и прилегающие к проливам побережья будут переданы России. Соглашаясь с этими требованиями, союзники тем не менее не оставляли попыток прибрать проливы к своим рукам. Однако их десантные операции наталкивались на стойкую турецкую оборону и успеха не имели.
Вице-адмирал А. В. Колчак.
Заветную проблему проливов в России вознамерились решить своими силами в связи с предполагаемым осенним выступлением Румынии на стороне Антанты. Планом Ставки, разработанным на этот случай, намечалось продвижение русских войск вдоль западного берега Черного моря, форсирование ими пролива Босфор и дальнейшее развитие боевых действий на территории Турции для захвата всей проливной зоны. Черноморский флот должен был содействовать наступлению армейских соединений десантными операциями, огнем корабельной артиллерии, захватом Босфора и ударом по Константинополю.
Беседа с императором оставила у Александра Васильевича приятное впечатление, в частности, его представление о положении фронтов. Объяснялось это общеизвестной зрительной памятью Николая II, цепко удерживавшей оперативную обстановку на штабных картах. Особенно он очаровал адмирала своим обхождением, подкупающей простотой и обаятельностью.
До этой встречи Колчак не считал себя большим почитателем государя. Конечно, в военной присяге, которую он принимал в юности, есть слова об особе императора, но они не задевали душу и скорее воспринимались как торжественный, но формальный акт. От офицеров он всякого наслушался о Николае, о его жене Александре Федоровне и даже о родителях царя. Ему вспоминались дерзкие строки из письма своего коллеги по одной из экспедиций A. M. Макалинского о памятнике Александру III, что был установлен в 1909 году на Знаменской площади в Петербурге. «Вот, смотрите, итальянцы какой монумент В. Эммануилу за освобождение и объединение закатили, – писал Макалинский. – А у нас даже простой памятник императору Александру III изуродовали: поставили на площади комод, на комоде бегемот, а на бегемоте – обормот». Колчак, прочитав эту ядовитую сатиру, не мог удержаться от хохота. Она, видимо, ему очень понравилась, поскольку он в целости сохранил в своем архиве письмо, не вымарав в нем ни одного слова. Но больше всего насмешек, анекдотов, возмущения в среде офицеров вызывала непонятная и непристойная связь царской семьи с Распутиным. Колчак, разумеется, также осуждал эту затянувшуюся темную историю, в которой супруги Романовы играли главную и крайне неприглядную роль. А вот здесь, в Могилеве, Колчаку российский самодержец представился совсем в ином свете. Адмирала покорили воспитанность и интеллигентность государя.