Легендарный Колчак. Адмирал и Верховный Правитель России
Шрифт:
На палубе яхты «Заря» Э. В. Толль, А. В. Колчак и др.
Съехавшая в этот несчастный вечер команда устроила проводы двум своим товарищам, результатом чего было усиленное пьянство и безобразия на берегу, кончившиеся дракой и ножами. На барона Толля эта драка с ножами произвела, по-видимому, очень тяжелое впечатление. Несколько саркастическое замечание Коломейцева по поводу этого случая вызвало разговор между Толлем и Коломейцевым в кают-компании при всех. Оба в течение двух часов в вежливой форме наговорили друг другу кучу всякой дряни, в конце концов Толль заявил, что он считает дальше плавать с Коломейцевым
Колчак, наблюдая и присутствуя при этом разговоре, убедился, что дело не стоит выеденного яйца, что сущность всего та принципиальная рознь, которая установилась еще в Петербурге между Толлем и Коломейцевым. Но тем не менее он пришел к убеждению, что так оставить это дело нельзя, что если с первых дней плавания начинаются списывания да еще командира, то это обещает полное разложение всей экспедиции – уже одно влияние на команду такого случая, как списание командира, стоит многого. Обдумав это дело, Александр попробовал сначала поговорить с Коломейцевым, а потом пошел к Толлю и, убедившись, что говорить с ними нельзя, решил прибегнуть к последнему средству, зная, что оно заставит задуматься барона. Он заявил ему, что в случае списания Коломейцева просит списать и себя, так как считает, что плавать на судне, где удаляют командира с первых дней плавания, считает неудобным и участвовать далее в предприятии, носящем такой характер, не желает. Он отлично понимал, что его уход поставит судно в положение критическое, так как с одним офицером плавать было невозможно, а найти двух или даже одного офицера летом, да еще стоя в Екатерининской гавани, заняло бы столько времени, что трудно сказать, состоялась бы тогда в этом году экспедиция.
Офицеры яхты «Заря» А. В. Колчак, Н. Н. Коломейцев, Ф. А. Матисен.
Передав Толлю свой взгляд на дело, Колчак снова обратился к Коломейцеву. Матисен, как всегда, слишком был благоразумен и сначала ни во что не вмешивался, выжидая, что будет. Под утро Александр вместе с Матисеном в то время, когда Вальтер и Зееберг принялись уговаривать барона, несколько часов упрашивали Коломейцева бросить все это дело и примириться с бароном, доказывая, что вечерний разговор произошел без всякой причины, что уход его ставит в невозможное положение всю экспедицию. Наконец дело кончилось примирением, пожалуй, даже с излишней трогательностью, что, впрочем, извинительно ввиду бессонной ночи и страшного нервного напряжения. Этот инцидент, возникший по самому пустому поводу, ясно показал, что едва ли, несмотря на состоявшееся примирение, будущее будет обеспечено от подобных столкновений.
Тем временем экипаж продолжал переход к Югорскому Шару. При подходе к острову Матвеева, а затем к обрывистым берегам Вайгача произошла встреча с другой экспедицией, возглавляемой полковником А. И. Вилькицким. Не задерживаясь, экипаж «Зари» полным ходом устремился через льды к Ямалу.
«Жизнь понемногу урегулировалась, – писал Колчак, – она вошла в предельные рамки вахты, очередных работ и наблюдений. Мне было немного трудно сначала – я не успевал обработать всю добытую со станции воду, вымыть приборы, особенно много уходило времени на опыты, которые я старался делать со всеми предосторожностями, проверяя образцы воды по нескольку раз, и взятие проб, которые я фильтровал и брал сначала в большом количестве.
При наличии трех офицеров работать было вполне возможно, и я всегда вспоминал это время, когда приходилось в два следующих плавания стоять на две вахты и свести всю научную работу к самым необходимым и крайне узким размерам. Н. Н. Коломейцев всю штурманскую часть вел один, я был совершенно свободен после вахты и проводил большую часть времени в лаборатории, равно как и А. А. Бируля, также едва успевавший за день разобрать добытый драгами материал. Все были заняты, и все шло тихо и спокойно.
Приближаясь к параллели острова Белого, мы опять встретили туман и лед, довольно густой, но без особых затруднений обогнули его массу, держащуюся, по-видимому, ближе к берегам острова. На другой день я, стоя на вахте с 12 до 4 часов утра, сдал ее Н. Н. Коломейцеву почти свободной ото льда, мы легли на Ost к острову Кузькину, намереваясь пройти в порт Диксон, где хотели остановиться на несколько дней, перегрузить уголь, вычистить котел и дать отдых команде. К постоянной значительной течи мы стали уже привыкать и мириться как с неизбежным злом; неприятно было то, что после каждой работы во льду она заметно усиливалась, но потом опять немного уменьшалась. Во всяком случае, трюм держался все время сухой…»
Как известно, найти «Землю Санникова» тогда не удалось. В 1901 году барон Толль и лейтенант Колчак совершили экспедицию на полуостров Челюскина. За 41 сутки в сильную пургу они прошли более 500 верст. Во время зимовок «Зари» Александр Васильевич, находясь в санных поездках, выполнил маршрутную съемку побережья Таймырского залива, пересек остров Котельный, побывал на земле Бунге, островах Фадеевский и Бельковский, открыл остров Стрижева.
30 августа 1901 года «Заря» вырвалась из ледового плена и перешла к острову Котельный в море Лаптевых. Здесь началась вторая зимовка экспедиции. За время ее Колчак совершил две санные поездки, в которых определил несколько астропунктов, произвел съемку острова Бельковский (к западу от Котельного), выполнил ряд других работ.
А. В. Колчак в одежде полярника, 1900–1901 гг.
В экспедиции, к сожалению, не обошлось без жертв. Толль с тремя спутниками, отправившиеся в начале июня 1902 года на остров Беннетта для изучения его геологического строения, не вернулись к крайнему сроку возвращения на судно. «Заря», пытавшаяся позже пробиться к этому острову, чтобы снять группу Толля, из-за тяжелых льдов вынуждена была возвратиться обратно. Матисен, не рискуя оставлять судно с ограниченным запасом угля на третью зимовку и выполняя инструкцию начальника экспедиции, 7 октября 1902 года привел «Зарю» в бухту Тикси. Матисен и Колчак распорядились организовать летовку на острове Новая Сибирь, надеясь, что Толль со спутниками все же обнаружатся. К сожалению, этого не случилось, и в декабре того же года они возвратились в столицу.
Первая страница рукописи А.В. Колчака «Дневник перехода с Михайлова стана на остров Беннета и обратно».
Почти все отчеты лейтенанта Колчака были напечатаны в «Известиях» Русской академии наук. В них сообщалось о глубоководных исследованиях, о форме, состоянии, толщине льда, участии в сборе ископаемых останков млекопитающих. Были сделаны и некоторые практические выводы, высказаны рекомендации.
«Со времени Большой Северной экспедиции, – отмечал Александр Васильевич, – наиболее трудным местом для навигации представлялись берега Таймырского полуострова, самая северная оконечность которого – мыс Челюскин – является в то же время крайней северной точкой материков Старого Света и даже обоих полушарий. Высокие широты Таймыра, отсутствие значительных рек, вносящих массы сравнительно теплой воды в сибирские моря под другими меридианами, дают основание полагать, что лед, составляющий специфическое препятствие в практической навигации, получает у этих берегов наибольшее значение.
С другой стороны, нельзя не обратить внимание, что последние экспедиции без труда обогнули этот мыс на судах, хотя и имеющих несомненные преимущества перед ботами экспедиции Беринга, но тем не менее совершенно не приспособленных для активной борьбы даже с очень слабым льдом.
Таймырские шхеры, при условии их исследования, скорее благоприятствуют навигации, давая возможность легкого укрытия от ледяного напора, и отсутствию значительных масс мощного многолетнего льда, – делал выводы Александр Васильевич. – Годовалый лед шхер по своим свойствам и мощности в период возможной навигации не представляет непреодолимого препятствия для современных ледоколов».