Легендарный Корнилов. «Не человек, а стихия»
Шрифт:
В Петрограде генерал Корнилов познакомился с сыном русского адмирала В. С. Завойко, которому было 42 года. Он закончил Царскосельский лицей, перепродажей польских земель быстро нажил значительное состояние и сделался собственником крупного имения в Подольской губернии. Позже Завойко направил свою деятельность на нефтяные сделки и банковские операции. Создав хороший капитал, после Февральской революции он, отлично владевший пером, начал издавать в столице еженедельный журнал «Свобода в борьбе». Корнилову нравились его публикации. После встречи с Лавром Георгиевичем Завойко зачислился добровольцем в одну из дивизий, но реально он остался при штабе 8-й армии в качестве ординарца Корнилова. Лавр Георгиевич поручал ему составление тех документов, которые требовали литературного изложения материала. Влияние Завойко распространялось, конечно, и на политическое содержание документов. Вскоре он сделался буквально правой рукой генерала Корнилова и стал организатором
Через несколько дней после вступления Корнилова в должность на его стол легла записка капитана М. О. Неженцева. В ней излагались соображения «о причинах, пассивности армии и мерах противодействия ей». Корнилов вызвал капитана на беседу. Поблескивая стеклами пенсне, щурясь и «по-гвардейски» растягивая слова, офицер увлечение развивал свои планы спасения армии. В результате главное, что он предлагал – решительные меры, исходящие от «верховной власти» и разумное проявление инициативы «снизу». Корнилова захватили эти идеи. В 20-х числах мая Неженцев начал формирование 1-го ударного полка, названного «корниловским», с тем чтобы тот своим примером внес перелом в настроение на фронте. В стальных касках, с черно-красными погонами, с эмблемой на рукаве, изображавшей череп над скрещенными мечами, корниловцы одним своим видом должны были наводить страх на тех, кто подвергся влиянию «анархии» и «разложения». Фактически же им отводилась роль преторианцев командующего армией.
Такую же роль стал играть и так называемый Текинский полк, состоявший главным образом из туркмен. Текинцы превратились в его личный конвой. В белых папахах и малиновых халатах, с огромными кинжалами на поясе, они производили достаточно грозное впечатление.
Генерал Алексеев
После перемены власти в стране в условиях ведения войны остро встал вопрос о назначении нового Верховного главнокомандующего. Некоторое время этот вопрос оставался как бы открытым, так как эту должность временно исполнял генерал М. В. Алексеев. Но так долго продолжаться не могло. В связи с событиями последних дней в Ставку со всех фронтов и армий постоянно поступали различные вопросы, решение которых требовало единоличной власти.
Придя к власти при поддержке М. В. Алексеева, Временное правительство, безусловно, в качестве кандидата на пост Верховного поддерживало его кандидатуру. Но Временный комитет Государственной думы на этот счет имел свое мнение, и предлагал кандидатуру генерала А. А. Брусилова. В обоснование этого предложения 18 марта Родзянко отправил министру-председателю Временного правительства князю Г. Е. Львову письмо, в котором давался нелестный для Михаила Васильевича отзыв, и делался вывод о том, что он по ряду моментов не подходит для поста Верховного главнокомандующего. И уже утром следующего дня Временный комитет думы рассмотрел этот вопрос, и постановил: «Признать, что в интересах успешного ведения войны представляется мерой неотложной освобождение генерала Алексеева от обязанностей верховного главнокомандующего, что желательным кандидатом (по рекомендации Родзянко) является генерал Брусилов». При этом подчеркивалось, что «общее руководство ведением войны, за исключением стратегии, управления и командования всеми сухопутными и морскими силами, должно быть сосредоточено в руках Временного правительства».
Однако Временное правительство твердо стояло за кандидатуру генерала М. В. Алексеева. Причин этому было несколько. Главной из них было то, что сказывалась достаточно продолжительная по времени совместная работа многих членов будущего Временного правительства с Алексеевым, как начальником штаба Верховного, доказавшим свою преданность в деле отречения императора. Кроме того, это было и своего рода противодействие мнению председателя Думы, о плохих взаимоотношениях которого с Алексеевым было известно в правительственных кругах.
Окончательное решение, конечно, могло быть принято в узком кругу заинтересованных лиц. Но время было другое, и для того чтобы придать своему кандидату видимость «всенародно избранного» вождя, было решено поиграть в демократию и провести широкий опрос мнений. С этой целью военный и морской министр Временного правительства А. И. Гучков направил всем командующим войсками фронтов и армий следующую телеграмму: «Временное правительство, прежде чем окончательно решить вопрос об утверждении верховным главнокомандующим генерала Алексеева, обращается к вам с просьбой сообщить вполне откровенно и незамедлительно ваше мнение об этой кандидатуре».
Генерал М. В. Алексеев.
Фронтовой генералитет, целиком занятий оперативными вопросами, был слишком далек от той большой политики, которая в то время «варилась» в Петрограде.
При этом командующие фронтами и армиями хорошо понимали значимость жесткого и непрерывного управления войсками, а также то, что осуществлять такое управление может далеко не каждый человек. Поэтому большинство генералов ответило на запрос военного министра полным согласием. Но нашлись и такие, которые не только уклонились от прямого ответа, но и высказали определенные опасения. Так, весьма уклончиво позвучал ответ генерала В. Н. Рузского, который прислал телеграмму следующего содержания: «По моему мнению, выбор верховного должен быть сделан волею правительства. Принадлежа к составу действующей армии, высказываться по этому вопросу для себя считаю невозможным». Командующий 1-й армией генерал от кавалерии А. И. Литвинов писал: «Наилучшей комбинацией было бы назначение Верховным главнокомандующим генерала Рузского, а генерала Алексеева его начальником штаба. Если это невозможно, то желательно назначение генерала Алексеева Верховным». Командующий 10-й армией генерал от инфантерии В. Н. Горбатовский ответил: «Затрудняясь указать на другое лицо, вынужден остановиться на Алексееве». «По своим знаниям подходит вполне, – телеграфировал генерал А. А. Брусилов, – но обладает важным недостатком для военачальника – отсутствие силы воли и здоровья после перенесенной тяжелой болезни». Интересен в плане нейтральности, но с определенным подтекстом, ответ командующего 6-й армии генерала от инфантерии С. А. Цурикова: «Генерала Алексеева непосредственно знаю мало. В общем управлении операциями русских армий за последние полтора года трудно усмотреть какой-либо определенный, настойчиво проводимый стратегический план, но чем это обусловливалось и в какой мере к этому причастен генерал Алексеев, судить не имею данных…». Командующий 5-й армией генерал А. М. Драгомиров высказал опасение, что «вряд ли генерал Алексеев способен воодушевить армию, вызвать на лихорадочный подъем», но затем резюмировал: «затрудняюсь указать кого-либо другого, способного стать всеми признанным вождем народной армии». Командующий 2-й армией генерал от инфантерии Ю. Н. Данилов был еще более категоричен. Он ответил, что признает генерала Алексеева «отменным начальником штаба Верховного главнокомандующего. Но боевой репутации в войсках генерал Алексеев не имеет и имя его среди них популярностью не пользуется».
Верховный главнокомандующий генерал М. В. Алексеев объезжает войска.
Таким образом, этим опросом уже Временным правительством было положено начало тому «демократическому» процессу в формировании командных кадров, который в конце концов привел к выборности командиров их подчиненными, солдатским самосудам и анархии. Но тогда, в марте 1917 года, это явление было новым и казалось многообещающим. Правительство якобы предоставляло право военным самим выбрать себе Верховного главнокомандующего, а значит – разделить с ним ответственность в случае неудач на фронте. За собой же оно только оставляло право контроля и спроса без личной ответственности за случившееся.
После дискуссии в правительственных и парламентских кругах, опроса мнений высшего военного руководства ничто не мешало Временному правительству назначить генерала М. В. Алексеева первым демократично избранным Верховным главнокомандующим, поставив его во главе многомиллионной воюющей российской армии, уже зараженной вирусом революции и разложения.
Временное правительство.
Для официального назначения на должность генерал М. В. Алексеев был приглашен в Петроград, где он должен был предстать перед членами Временного правительства и депутатами Государственной думы для того, чтобы получить указания в отношении дальнейших действий. Л. Г. Корнилову было поручено организовать его встречу, размещение и сопровождение.
Лавр Георгиевич встретил Михаила Васильевича на вокзале, где в соответствии с рангом прибывшего заранее были построены почетный караул и военный оркестр. Правда, с последним возникла неувязка. Обычно при встрече Верховного играли «Боже, царя храни». Теперь же никто толком не знал, что надлежит играть в таких случаях. Посоветовавшись накоротке, решили сыграть отрывок из оперы «Иван Сусанин».
Весь тот день Корнилов провел рядом с Алексеевым, и впервые получил возможность близко познакомиться с этим человеком. Интерес его к Михаилу Васильевичу был не случайный. В определенной степени командующий войсками Петроградского военного округа подчинялся Верховному главнокомандующему и напрямую зависел от него. Во-вторых, из распространявшиеся информации Корнилов достаточно многого знал о личности Алексеева, и в определенной степени даже видел в нем родственную душу. Два эти фактора были слишком важными для того, чтобы ими пренебрегать в столь смутное время.