Легендарный Корнилов. «Не человек, а стихия»
Шрифт:
27 августа Керенский распускает кабинет и самочинно присваивает себе «диктаторские полномочия». Он потребовал от командующего войском Северного фронта задерживать все воинские эшелоны, следующие в столицу, и направлять их обратно в пункты прежней дислокации.
Содержание приказа Керенского стало известно Корнилову. На телеграмме он наложил резолюцию: «Приказания этого – не исполнять – двигать войска к Петрограду».
Утром 27 августа в экстренных выпусках некоторых столичных газет Корнилов был назван государственным изменником. Лавр Георгиевич ответил на это заявлением, которое было разослано циркулярной телеграммой
«Русские люди! Великая наша Родина умирает. Близок час кончины. Вынужденный выступить открыто, я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство, под давлением большинства Советов, действует в полном согласии с планами германского генерального штаба и одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на Рижском побережье убивает армию и потрясает страну внутри.
Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины. Все, у кого бьется в груди русское сердце, все кто верит в Бога, идите в храмы, молите Господа Бога об объявлении величайшего чуда, спасения родимой земли!
Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад своей новой государственной жизни. Предать же Россию в руки ее исконного врага – германского племени и сделать русский народ рабами немцев я не в силах и предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли.
Русский народ, в твоих руках жизнь твоей Родины!»
На следующий день Корнилов получил от Керенского распоряжение немедленно сдать должность генералу Лукомскому и прибыть в Петроград. Лавр Георгиевич решил не подчиняться этому приказу, и выступил с «Обращением к народу»:
«…Долг солдата, самопожертвование гражданина Свободной России и беззаветная любовь к Родине заставили меня в эти грозные минуты бытия отечества не подчиниться приказанию Временного правительства, – писал он в нем. – Я заявляю всему народу русскому, что предпочитаю смерть устранению меня от должности Верховного».
Лукомский также отказался выполнить приказ Керенского о временном принятии должности Верховного главнокомандующего. «Считаю долгом совести, имея в виду лишь пользу Родины, заявить, что теперь остановить начавшееся с вашего же одобрения дело невозможно, и это поведет лишь к гражданской войне, окончательному разложению армии и позорному сепаратному миру, следствием чего, конечно, не будет закрепление завоеваний революции, – писал он Керенскому. – Ради спасения России вам необходимо идти с генералом Корниловым, а не смещать его. Смещение генерала Корнилова ведет за собой ужасы, которых Россия еще не переживала. Я лично не могу принять на себя ответственности за армию, хотя бы на короткое время, и не считаю возможным принимать должность от генерала Корнилова, ибо за этим последует взрыв в армии, который погубит Россию».
Выступление генерала Корнилова поддержал Союз офицеров, петроградские офицерские организации, донской атаман генерал А. М. Каледин. Командующие четырьмя фронтами объявили о своей солидарности с Верховным главнокомандующим. На его стороне была основная масса офицерского корпуса русской армии.
Но Керенский упрямо вел свою линию. 30 августа было принято заявление Временного правительства. «Мятеж генерала Корнилова подавлен, – говорилось в нем. – Но велика смута, внесенная им в ряды армии и страны. И снова велика опасность, угрожающая судьбе родины и ее свободе. Считая нужным положить предел внешней неопределенности государственного строя, памятуя единодушное и восторженное признание республиканской идеи, которое сказалось на Московском государственном совещании, Временное правительство объявляет, что государственный порядок, которым управляет Российское государство, есть порядок республиканский, и провозглашает Российскую Республику.
Временное правительство своей главной задачей считает восстановление государственного порядка и боеспособности армии. Убежденное в том, что только сосредоточение всех живых сил страны может вывести родину из того тяжелого положения, в котором она находится, Временное правительство будет стремиться к расширению своего состава путем привлечения в свои ряды представителей всех тех элементов, кто вечные и общие интересы родины ставит выше временных и частных интересов отдельных партий или классов. Временное правительство не сомневается в том, что эта задача будет им исполнена в течение ближайших дней».
В тот же день главой Российской Республики был назначен А. Ф. Керенский. Он же стал Верховным главнокомандующим ее сухопутных и морских сил.
Решившись на крайнюю меру, Керенский объявил Корнилова мятежником и предупредил большевиков об угрозе военного переворота. Те отреагировали немедленно. Навстречу войскам были высланы сотни агитаторов, которые уговаривали солдат «не идти в угоду генералам против своего народа и не губить свобод, добытых с таким трудом тогда, когда война вот-вот будет закончена и настанет время пользоваться их благами». И их усилия не пропали даром.
Войска не пошли на Петроград. Вместо них туда направился лично генерал А. М. Крымов. Он ехал в столицу, оставив корпус в окрестностях Луги, по приглашению Керенского, которое было передано ему через его приятеля полковника Самарина, занимавшего должность помощника начальника кабинета Керенского (Через несколько дней после этого, 4 сентября, полковник Самарин за отличие по службе был произведен в генерал-майоры и назначен командующим войсками Иркутского военного округа). Подробности разговора между Крымовым и Керенским до нас не дошли. По свидетельствам очевидцев, из-за дверей кабинета Керенского доносился гневный голос генерала Крымова, обличавшего министра-председателя в предательстве «дела России».
Крымов, как и Корнилов, оказался обманутым Керенским. Уйдя от Керенского, он выстрелом из револьвера смертельно ранил себя в грудь. Через несколько часов в Николаевском военном госпитале, под площадную брань и издевательства революционной демократии в лице госпитальных фельдшеров и прислуги, срывавшей с раненого повязки, Крымов, приходивший изредка в сознание, умер.
Перед самоубийством Крымов написал письмо, которое отправил в Могилев с адъютантом для передачи Верховному главнокомандующему. Его содержание также осталось неизвестным, так как Корнилов уничтожил это письмо по прочтении. Вероятно, оно содержало мало лестных слов в адрес Верховного главнокомандующего, допустившего разглашение планов заговорщиков и лично не возглавившего поход на Петроград.