Легендатор
Шрифт:
Силк немедля это сделал.
Он проскользнул туда — к этому времени она исходила влагой — и тут же был захвачен ее тугим и теплым естеством.
— О Боже!
Он заработал, словно поршень, собираясь продлить это на часы, дни, годы. Он сдерживался из последних сил, но кончил после семи-восьми движений, стараясь, ухватившись за ее бедра, войти в нее как можно глубже, сделать свой последний выброс как можно мощнее и дальше.
— О-о-о!
Он постоял на коленях еще секунд пять, потом резко повернулся, и они оба упали боком на мягкую землю, по-прежнему слитые воедино.
— О Господи, — простонал он. И оба рассмеялись.
Через минуту она сказала:
— Конечно же, ты не взял полотенца, и вытереться нам нечем.
— Но ведь это была твоя идея.
— Ах вот как? А тебя она не заинтересовала?
— Признаюсь, даже понравилась.
— Ну вот и хорошо. Значит, мы вытремся твоей туникой.
— Эй, ты что делаешь!
Но не успел он и глазом моргнуть, как Мак откатилась от него и положила себе между ног его тунику.
— Вот теперь от _тебя_ будет пахнуть, как от блудливой кошки, — сказала она.
Силк снова рассмеялся.
Он лежал на земле, под зарослями субтропических растений, в уголке цивилизованного мира, наиболее походившем на рай, с животом, набитым морскими деликатесами, после изощренного секса с красивой и умной женщиной.
Что может быть лучше?
Глава пятая
Неподалеку от порта столкнулись два автобуса, полные туристов. Происшествие было незначительное — никто особенно не пострадал. Силк уже занялся разработкой легенды, когда ему позвонили по персональной линии.
— Это Брюс Ксонг, — доложила Баблз.
— Секунду.
Он закончил свою байку, и Баблз перекачала ее к мясникам.
— Ну что же, давай мне Ксонга.
— Вен, я очень сожалею… — начал Брюс. Вид у него был мрачный.
Силк недоумевающе смотрел на экран. Он никак не мог взять в толк, о чем речь.
— Мне будет ее очень не хватать. Если я чем-то могу помочь…
У Силка внутри все похолодело.
— Да о чем это ты, Брюс?
— Как, черт возьми, ты разве не знаешь?
— Отключи его, — приказал Силк компьютеру. — И соедини меня с Мак из карантина.
Сердце заколотилось как бешеное, когда на том конце кто-то подошел к селектору.
— Говорит доктор Клейн.
— Ганс, это Вентура Силк. Мне нужно поговорить с Мак.
Наступила долгая, как вечность, пауза. Казалось, вот-вот Вселенная ввергнется в полный хаос и распадется на части, вся энергия иссякнет и энтропия убьет все надежды. О Боже…
— Мне очень жаль, Силк. У нас тут произошел… несчастный случай.
«Только не это!»
— Доктор Мак-Кензи сейчас… э-э… в операционной, — промямлил Клейн.
Конечно же, он врал. Силк сам был слишком искусным лжецом, чтобы этого не понять. Даже если бы Ксонг не позвонил.
— Нет, она не в операционной. Она мертва, — сказал Силк. — Плетите свои байки для кого-нибудь другого, доктор, а еще лучше, оставьте это дело профессионалам — у вас умения не хватает.
И тут же он оборвал разговор. Подумал обо всех, кому он делал одолжения и кого о чем просить в первую очередь. Потом поручил компьютеру с ними связаться и стал ждать, тупо уставившись в стену, пока биопат, пробиваясь сквозь толщу недомолвок, старался выудить как можно больше правды.
Правда оказалась горькой, как он и ожидал.
Мак была мертва.
И ее убили.
Глава шестая
Депард Кинг был зол.
Он пребывал в этом состоянии большую часть своей жизни, но сейчас в первую очередь злился на самого себя. Ему снова не хватило выдержки. Он потерял над собой контроль, и вот что из этого вышло. Хуже некуда.
Он стоял на углу площадки для гольфа, а куб доктора был на другой стороне узкой улочки. 18:00 — время пересменки для персонала. Люди проходили мимо пешком, проезжали на велосипедах или в автобусах — тогда Кинг улавливал слабый запах горелой смазки и топлива. Одет он был в пестрые мешковатые шорты и такую же рубашку. Походные носки, тоже какие-то безразмерные, сандалии. На груди у него болтались дешевенькая голокамера и кошелек, как у всякого туриста. Шляпа, сплетенная из пальмовых листьев местным кустарем, довершала этот наряд. Он походил на тысячи других приезжих, за одним-единственным исключением: никто из них не совершил сегодня убийства.
Кинг посмотрел на хронометр. Стемнеет еще не скоро. Не стоять же ему здесь несколько часов подряд — такое поведение выглядело бы странным даже для туриста. Там, на пляже, за несколько кварталов отсюда, есть маленький ресторанчик. Он повернулся и двинулся в ту сторону.
Велосипедистка, коричневая, как ботиночный пластик, проехала мимо вверх по склону. На ней ничего не было, кроме обтрепанных шортов. Она улыбнулась, блеснув белыми ровными зубами, и крикнула:
— Махалоа!
Кинг тоже улыбнулся через силу и помахал ей рукой, стараясь выглядеть безобидно, как и подобает туристу. Он был крупного сложения, но не огромный, и всячески старался спрятать свою развитую мускулатуру под мешковатой одеждой. Для того чтобы слиться с пейзажем, нужно стать тем, кого ты изображаешь. Подобно актеру, вжившемуся в роль, ты не только переодеваешься, ты усваиваешь движения, манеры, характер своего героя. С туристами проще всего — Кинг сотни раз становился туристом, пока ишачил на Службу Земной Безопасности — Забой, как ее между собой называли оперативники. Это слово само собой напрашивалось по аббревиатуре — ЗБ. Да, Кинг так часто работал под туриста, что почти сросся воедино со своим вымышленным персонажем. Мэйнард Айзек Кларк — зовите меня просто Майк — жил в кондоминиуме в Канзас-Сити, работал в «Тарновер Файнэншнл» помощником инспектора. Его бывшая супруга при разводе ободрала его как липку, его никчемный сынок играет дурацкую африканскую музыку в каком-то паршивом ансамбле в Майами и тратит свои жалкие заработки на аусвельтерские татуировки. Майк на этот отпуск три года деньги копил. И в спортивный зал ходил — форму поддерживать, а то в этих местах приходится много ходить пешком. Когда человеку перевалило за сорок — вот как ему только что, — надо уже за собой последить, правда ведь?
Еще две туристки прошли мимо, и они обменялись кивками и улыбками. Повстречай он их в автобусе или в ресторанной очереди, наверное, следовало бы восхититься их загаром и рубашками местного покроя, но на улице это не обязательно.
В ресторане была длинная очередь, но это не важно — все равно нужно как-то убить время.
Черт побери!
Даже после долгих лет изучения боевых искусств и способов медитации он так и не научился до конца смирять свой буйный нрав. Это уже стоило ему работы в Забое. Годами он пытался обуздать себя. И постепенно он многому научился, но оказалось, что еще есть чему учиться в этом направлении. Если бы эта дура не уперлась, если бы прислушалась к разумным доводам, ничего не случилось бы. Так что она сама виновата.
Еще один автобус промчался мимо, подняв за собой хвост из пыли и мелких камешков. Майк сейчас наверняка бы отвернулся и зажмурился, и Кинг поступил так же.
Конечно, ему и раньше приходилось устранять людей, но начальство косо смотрело на такие вещи. Устранение допускалось лишь при крайней необходимости и только если его можно было замаскировать под несчастный случай или свалить вину на другого. На сегодняшней Земле насилие против граждан считалось самым тяжким преступлением. За убийство полагался пожизненный стасис — весьма неприятная перспектива. Человека помещали в специальный ящик и медицинскими средствами вводили в состояние транса, в котором он даже снов не видел. Благодаря жизнеобеспечивающим системам тело его функционировало, но интеллектуально он оставался мертвым, и так — пока не умирал на самом деле. Таков был окончательный ответ цивилизации на вопрос о смертной казни. Большинство людей считали, что такое наказание хуже самого преступления. Так считал Кинг, да и Майк тоже. Если уж хочешь разбивать черепа и хулиганить, езжай на внешние миры. А на Земле — либо иди в бокс или дзюдо и давай подписку, либо держи руки при себе.