Шрифт:
Клара Маштакова
ЛЕГЕНДЫ И БЫЛИ КРЕМЛЯ. ЗАПИСКИ
Профессия журналиста хороша уж тем, что обогащает и расцвечивает жизнь неожиданными и прекрасными встречами. Одной из таких встреч для меня и для «Работницы» была встреча, перешедшая в творческую дружбу, с Кларой Александровной Маштаковой. Она — подлинный кладезь знаний истории Москвы и особенно сердца ее — Кремля. Более 30 лет проработала она старшим научным работником в музеях Московского Кремля. Знает сокровенные тайны минувших веков и нынешнего, имена и труды творцов, его возвеличивавших и украшавших, историю бесценных сокровищ, созданных русскими мастерами или даренных иноземцами в знак почтения и благодарности
Свою любовь к России, почтение к носителям ее культуры и духа выразила Клара Маштакова в новеллах и очерках, составивших книжку «Легенды и были Кремля».
Ирина Скляр, заместитель главного редактора журнала «Работница»
«…Не могу не назвать сегодня отменных знатоков Кремля, много лет проработавших здесь… среди них Клару Александровну Маштакову, водившую меня по переходам Теремного дворца и по залам Оружейной палаты с ее несказанными сокровищами. Она, навсегда и безоглядно влюбленная в Кремль, показала мне его таким, каким не открывается он экскурсантам и праздно гуляющим по нему, не потому, что какие-нибудь его сокровища спрятаны от глаз, а потому, что сюда нельзя приходить мимоходом, а надо совершать путешествие по Кремлю неторопливо, истово, и тогда он и откроется вам совсем иным, полным тайн и неожиданностей…»
Я.М. Белицкий. «Забытая Москва»
Внукам моим с любовью…
Клара Маштакова
ОТ АВТОРА
Дорогой читатель!
По образованию я — историк. Судьба даровала мне счастье работать долгие годы в музеях Московского Кремля. Какая же это была истинная радость для историка — соприкоснуться с реликвиями древнерусского искусства! Разве не счастье держать в руках вазу-рассольник Ивана Грозного, прикоснуться к коронационному платью Екатерины Великой, перебирать серебряный шлейф Елизаветы Петровны и, наконец, на какое-то мгновение ощутить в руках шапку Мономаха и кубок Юрия Долгорукого!
Многие часы я провела в Большом Кремлевском дворце, где сопровождала высоких гостей: лидеров разных стран мира, особ королевских семей Европы, глав парламентских делегаций. Все они неизменно выражали свое восхищение непревзойденными шедеврами искусства и архитектуры Кремля. Бывший государственный секретарь США господин Зене, посетивший Кремль во время своего визита в Москву в 1986 г., сказал мне: «Вы счастливый человек, вы работаете в древнем Кремле, в политическом и культурном центре мира!»
А моя работа в старинных соборах Кремля?! Не забыть утренние часы, когда порог Архангельского храма не переступили еще посетители. Ты теряешься в огромном величественном интерьере собора, где тебя обступает извечный покой и благоговейная тишина, когда со стен на тебя смотрят лики великих князей русских, покоящихся в каменных гробницах этого собора.
А вечерние сумерки, когда колокольня Ивана Великого» в свете прожекторов кажется бесконечно высокой, светящейся дивной красотой и ярко горят сказочные купола кремлевских соборов. И нескончаем поток людей, жаждущих познать историю своего Отечества.
ОТКРЫЛИСЬ ДРЕВНИЕ ВРАТА
Какими думами украшен
Сей холм давнишних стен и башен,
Бойниц, соборов и палат!
Здесь наших бед и нашей славы
Хранится повесть… Эти главы
Святым сиянием горят!
И. А. Вейс, 1852 г.
20 июля 1955 г… День этот не отмечен ни в справочниках, ни в путеводителях по Москве, ни в научных трактатах по истории древней столицы России.
А ведь это был совершенно особый, знаменательный день, когда после почти 40-летнего запрета широко распахнулись ворота Кремля для всех желающих посетить исторические памятники Руси, столь дорогие сердцу гражданина нашей Родины.
Хорошо помню это славное летнее утро.
Я иду через Красную площадь, направляясь к Никольским воротам Кремля. Солнце уже щедро заливает все окрест. Издали кажется, что прозрачные облака, чуть задевая разноцветные купола Василия Блаженного, уплывают куда-то в Замоскворечье. А площадь живет и бурлит. Кругом сотни, тысячи людей, спешащих к Спасским воротам. Публика весьма пестрая, но преобладают скромно одетые женщины, старухи в платочках, старики, инвалиды. Группки иностранцев в ярких одеждах, обвешанные фотокиноаппаратурой, весело и шумно переговариваются. Смеются и кричат дети. И хотя кремлевские куранты отзвонили лишь четверть десятого, толпы людей заполнили все пространство от Васильевского спуска до ГУМа.
Предъявив служебный пропуск дежурному офицеру, вхожу в Никольские ворота и поднимаюсь по крутой башенной лестнице. Здесь прохладно и сумеречно. В глубине арки, перед выходом из Арсенала, снова проверка документов. Наконец пересекаю самую маленькую улицу Кремля — Троицкую, идущую от Троицких ворот до угла Коммунистической (Дворцовой) улицы, т. е. до угла бывшего здания Окружной палаты.
В конце 50-х г. XX века это здание — один из памятников русской классической архитектуры — будет взорвано ко всеобщему недоумению москвичей. Поговаривали тогда, что главный архитектор М.В. Посохин ввел в заблуждение Н.С. Хрущева, пообещав сохранить в неприкосновенности фасад здания, построить Дворец съездов под землей. На деле это оказалось совершенно немыслимым. И начали взрывать, долбить, бурить… Добурились и докопались до того, что стали давать трещины стены Успенского собора. Эта ненужная затея, стоившая казне сотни миллионов рублей, превратилась в «универмаг» в центре Кремля (так окрестили московские острословы очередную победу советской архитектуры), нарушивший строгий и величественный ансамбль Ивановской площади.
После троекратной проверки документов наконец-то добираюсь до Оружейной палаты, где с апреля 1955 г. работаю экскурсоводом. Десять часов утра. С последним ударом курантов открылись ворота Кремля и хлынул народ… Шли, бежали, да — именно бежали тысячи людей, спеша прикоснуться к кремлевским святыням.
МНЕ ПОВЕЗЛО. В тот день я дежурила в Архангельском соборе. Через считанные минуты собор был заполнен сотнями посетителей, но ни давки, ни сутолоки не было.
Я стою на ступеньках амвона и рассказываю, рассказываю о том, что собор построен в честь архангела Михаила, на месте древнего храма, сооруженного еще при Иване Калите в 1333 г. Нарядный интерьер собора, выполненный в древнерусских традициях, заполнен до отказа народом. Посетители внимательно рассматривают красочную живопись на четырех столбах, где изображены русские князья: Андрей Боголюбский, Ярослав Всеволодович, Александр Ярославович, Даниил Александрович — основатель Московского княжества.
На южной стене собора изображены великие московские князья, похороненные здесь. В соборе-некрополе 46 гробниц, в них 56 захоронений. Гробницы Ивана IV Грозного и его сыновей, царевича Ивана Ивановича и царя Федора Ивановича, помещены необычно — в 6 алтарной части. Люди молча и долго стоят перед гробницей Ивана Грозного, затем с любопытством останавливаются у гробницы царевича Дмитрия, которая находится под шатром, за ажурной решеткой. Некоторые из москвичей впервые узнают, что Архангельский собор с начала XIV в. и до первой половины XVIII в. был усыпальницей русских великих князей и царей до Петра I. Первым в соборе похоронен великий собиратель Русских земель Иван Калита. Рассказывая о ма-стерах-умельцах, о безымянных иконописцах, сотворивших это чудо русского зодчества, я невольно присматриваюсь к стоящим в глубоком молчании людям. И, о боже, что я увидела: многие крестились, некоторые прикладывались к иконам и гробницам, одна старая женщина упала на колени… Закончив свой рассказ, я замолкла минут на 7—10, пока присутствующие осматривали собор.