Легенды и предания Влесова Ключа. Хозяйка сумеречного морока

Окольников Александр

Вторили первым ребята побоязливее, переборовшие свой испуг, не отворачиваясь от взгляда Деда Пахома.

– А может, и на путях, что ведут к калиновому мосту.

– Деда, а ты сам видел?

Старик хмыкнул, утирая расползшиеся в улыбке губы, примечая самых смелых, отмечая ребятишек, которые сумели побороть свой испуг, и отдельно заприметив тех, кто не посмел раскрыть рта, хотя было видно, что вопрос задать горячо желал.

– А то сам, а то не сам. Что было или не было, то видывал или нет. А может, слыхивал, а может, и причудилось. Байки всё это, сказы, да присказки, легенды и предания, – он наставительно поднял указательный палец. – Да только в каждом сказе есть свой урок, который вам стоит запомнить и выучить.

Огонь, пляшущий

на лучине, споткнулся о край куцего огарка, едва не упав с тонкой древесной жилки, с испугом качнулся, отстраняясь от порывистого движения мозолистой руки, выпрямился и робко вступил на новую, длинную жилку, по которой ему предстоит проделать увлекательный путь, скрашенный занимательным рассказом и думами о вечности, из которой он пришел по велению умелых рук, ударивших о кресало, и куда вернется после окончания своего безысходного танца.

Пальцы Деда Пахома коснулись струн. Растекаясь нежно пульсирующими волнами, мелодичные звуки заполнили комнату. Они текли неспешно, окутывая и обволакивая собравшихся ребятишек. Повинуясь внутреннему порыву, дети подались вперед, замерли, готовые с головой окунуться в открывающийся им дивный мир. В такт мелодии неожиданно раздался негромкий сладкозвучный голос сказителя:

– Вязкие зимние сумерки дрогнули…

Хозяйка сумеречного морока

(День Мары-Морены Осенней)

Четыре с половиной года после Купальской ночи

– Дядька, так ведь требы сегодня не подносят…

– Доброгнев, какой я тебе дядька?! – отмахнулся Огнеслав, после недавнего ухода Всеслава 1 ещё не привыкший к роли главного обрядника, оглянулся на робко ступающего мальца, увязавшегося с ним в дорогу. Юный спутник был дороден, широк в плечах и крепок в кости. Он чем-то неуловимо напоминал сгинувшего четыре лета назад крепыша Яробора, пусть пропавший и был старше мальчонки и не имел с ним родства. Это сходство сейчас отчего-то тревожило чуткого на приметы кудесника. – Ты зачем за мной увязался?!

1

Упомянутые события произошли несколько месяцев назад. Подробнее они описаные в книге А. Окольникова «Ратибор и сказки Вещего Леса».

Он оглянулся и пристально посмотрел в голубые глаза мальчонки. Выходя из берегов, два глубоких озера едва не захлестнули спрашивающего волнами наивного недоумения – дескать, чего ты браниться вздумал?

– Так меня это, мамка погнала из дому. Я киселя отхлебнул из кувшина, а она кричать: «Ты чего удумал, разбойник! Угощение домовому портить, нос свой длинный везде сунуть успеешь!», – и хвать за кочергу! Я тулупчик схватил и убег. Хотел сестренку с собой позвать, чтобы гулять веселее было, так мамка Веселинку в чулан заперла, чтобы та со мной не сбегла, а меня на порог не пускает. Иди, говорит, ума-разума наберись.

– Так темнеет же!

– То-то и оно – темнеет. Я подумал, в хлев пойду, отсижусь. В баню побоялся – не любит меня банник, всё норовит паром ошпарить. А тут смотрю – ты идёшь. Вижу, к околице. Мне и стало интересно – куда на ночь глядя.

– И ты решил выследить?

– Ну, не то, чтобы выследить, – мальчик замялся. – Просто решил посмотреть.

– А когда в лес ушли – струхнул?

Доброгнев пожевал губы. Среди ребятни он слыл тем ещё забиякой. Порою, поговаривали, не боялся перечить старшим ребятам в ватаге, за что и был порою бит. А ребятню помладше держал в ежовых рукавицах. Отроки, прошедшие испытание на Перунов день, прочили мальчишке через несколько лет роль заводилы среди всей младшей ребятни. Но ответить Огнеславу на обидный вопрос дерзостью малец не решился.

– Страшновато, чего уж там! – Доброгнев обошел еловую ветвь, за которой стоял позади кудесника, и подошел ближе, встав сбоку от мужчины. – Шёл-шёл, таился, чего скрывать. А ты всё оборачиваешься, углядеть меня хочешь. Цепко-цепко так шаришь по елям. Пару раз на меня вупор посмотрел. Я и не решился выйти – вдруг домой погонишь. А как дойти – темнеет уже, вдруг не дойду один до дома-то.

– Мест, что ли, не знаешь?! – усмехнулся Огнеслав

– Места–то знаю, что уж, не совсем далеко ушли. Ягодные места, грибные. Но день сегодня такой, я и подумал – рядом с тобой безопаснее. Если кто схватит, хоть закричать успею. Да так и не заметил, что уж далече совсем от деревни ушли. Потому и решился к тебе выйти – уж, думаю, не прогонишь.

– Да уж! – в сердцах бросил обрядник. – Куда теперь тебя гнать? На съедение волкам только!

Больше он ничего не сказал, двинулся дальше. Про себя же дивился тому, как мальчишке удалось так долго от него скрываться. Огнеслав смотрел зрением человека, чуял неладное. Всё нутро вздрагивало на каждом шаге, кричало, предупреждая о том, что за спиной творится лихо. Когда стало совсем невмоготу, мужчина воспользовался навьим зрением. Конечно, до ушедшего наставника ему было далеко и по силе ворожбы, и по умению узреть нити, тянущиеся из царства Чернобога и пронизывающие мир живых. Те самые, которые в урочный час обрезает Великая Пряха. Но он так и не углядел крадущегося за ним Доброгнева, пока тот не соизволил сам явиться взору путника, чем очень удивил встревоженного встречей Огнеслава.

Действительно, мальчонку домой не погнать – они далеко отошли от Влесова Ключа. Доброгнев вряд ли найдет дорогу – места тут нехоженые, не каждый из деревенских решится зайти в такую глушь. Да и не отпустишь его одного. В любой момент на беззащитного ребенка могут напасть маары и моры, в достатке бродящие по Яви сегодняшней ночью. За себя Огнеслав не беспокоился – верил, что справится. А вот за мальчика не на шутку испугался и решил взять с собой, рискуя тем самым потерпеть неудачу в задуманном деле.

– Мы с требами к ней идем, да?

Огнеслав усмехнулся, не решив для себя: нравится ему нахальство мальчонки или раздражает.

– Сам же говоришь: не подносят сегодня требы! И к кому к ней?

– К Владычице? – Доброгнев перешел на шепот, ближе подходя к кудеснику и опасливо озираясь по сторонам, будто боясь явления самой Владычицы во плоти.

– Скажешь тоже!

Огнеслав досадливо покосился на незваного спутника, появление которого за раз могло перечеркнуть все его труды. Место он вычислял едва ли не с самого Радогоща. Едва успев справить тризну Всеславу, сразу занялся тем, что не сумел доделать наставник. Не пройдя полных кругов посвящения, Огнеслав порою действовал по наитию, из-за чего терял драгоценные дни. Но всё же сумел к сроку найти полянку, затаённую в глуши чащоб Пограничья двух Миров. И теперь, когда нужно было умело воспользоваться результатом долгого труда, всё может сорваться из-за глупости увязавшегося за ним мальчишки.

Мрачный еловый лес давил, наваливаясь всей тяжестью, не желая принимать на своих тропах незваных путников. Стоило Огнеславу отойти от нахоженных мест и покинуть царство дубов, берез и стройных лип, как ощетинившийся иголками монолит тёмного враждебного леса встретил его недружелюбным молчанием. Даже снег, едва покрывающий могучие еловые лапы, казавшийся подле Влесова Ключа дивным нарядом потерявших листву деревьев, сейчас виделся ничем иным, как саваном. Конечно, любой другой путник, тот же Доброгнев, вышедший путем Огнеслава, никогда бы не забрел сюда. Путь в Пограничные земли был открыт единицам. Кудеснику крайне интересно было выведать, кто прошел этими путями, опередив его на несколько часов, спеша к давно облюбованной полянке. Следуя оставленным наставлениям Всеслава, обрядник сумел-таки найти искомое место, но на поиск лиходея времени не хватило. Придётся выследить его на месте, но как это сделать с понуро плетущимся позади мальчишкой – Огнеслав представлял слабо. Не к дереву же его привязывать в самом деле!