Легенды и загадки земли Новгородской
Шрифт:
Три дня русские полки «стояли на костях» у Раковора, ожидая противника, но разбитое рыцарское войско не решилось продолжить сражение. После этого Довмонт совершил с псковски м войском опустошительный поход по Вирумаа до самого моря, а новгородское войско вернулось в Новгород, «привезоша братию свою избьенных», при этом посадник Михаила Федорович был погребен в Софийском соборе, что считалось в республике высшей честью.
Раковорское сражение во многом уникально. С обеих сторон в битве участвовали многочисленные армии, накопившие большой боевой опыт. При этом действия объединенных русских сил отличались удивительной согласованностью, а боевой дух ратников был исключительно высоким.
Для новгородцев эта победа была важна и тем, что она разрушила
Значение этой победы было огромно. Агрессия крестоносцев была остановлена на тридцать лет. Потомкам давно пора восстановить историческую справедливость и воздать должное героям Раковора.
Юродивые
Немало новгородских легенд связано с юродивыми. Эти люди не только добровольно отказывались от привычных благ и норм поведения, но принимали вид безумного человека, не знающего ни приличий, ни чувства стыда. Своим экстравагантным поведением, обличительными речами, загадочными предсказаниями юродивые привлекали внимание народа к неправедливостям сильных мира сего и людским порокам. Русские люди верили в избранничество юродивых, которые ради служения Богу порывали не только со светским миром, но и со всеми земными связями и могли сказать или сделать то, что не решился бы никто другой. Юродивые пользовались свообразной неприкосновенностью, даже самые жестокие правители, к примеру Иван Грозный, терпели их публичные обличения.
Новгородские юродивые по своему поведению мало отличались от московских, однако в зеркале их социальной критики отражалась другая действительность.
Блаженный Николай Кочанов родился в первой половине XIV века в семье состоятельных и знатных новгородцев, с юности усердно ходил в храмы, любил молитву и пост. Люди начали восхвалять его, называть праведником, и блаженный испугался. В лютые морозы он стал бегать по городу раздетым, терпя побои, обиды, насмешки. Вскоре за юродивым стали замечать проявления необычных способностей: исцелений, чудес, прозорливости. Прогнанный слугами с одного званого пира, Николай ушел, но вместе исчезло и вино из всех бочек. Только по возвращении юродивого на пир оно появилось вновь.
В народной памяти особенно запечатлелась непримиримая и длительная шутовская «война» Николая с другим блаженным, Феодором, копировавшая противостояние жителей двух частей тогдашнего Новгорода: Софийской и Торговой.
Каждый из двух юродивых ревностно оберегал собственные пределы. Сходясь на Волховском мосту, они на глазах у всех затевали картинные ссоры, ругань и драки. Народ потешался, но таким образом высмеивал собственную междоусобную распрю.
По легенде, однажды блаженный Николай увидел Феодора неведомо как зашедшим на Софийскую половину. Со страшными воплями он ринулся вдогонку. Феодор, заметив преследователя, побежал наутек к Волхову, но моста через реку в этом месте не было. Через изгороди, по задним дворам и овощным грядам оба добежали до водной глади и… пересекли ее, «аки по суху». На половине Волхова, видя, что враг убегает, блаженный Николай запустил вслед Феодору сорванным кочаном капусты и вернулся на свой берег. С тех пор его и прозвали «Кочановым».
Совсем другое «амплуа» было у юродивого Михаила Клопского, который прославился прежде всего своими зловещими предсказаниями скорого падения вольного Новгорода. Михаил Клопский был сыном Дмитрия Михайловича Волынского-Боброка (героя Куликовской битвы) и Анны Ивановны, дочери великого князя Ивана Красного, сестры Дмитрия Донского.
Вся жизнь юродивого была связана с Клопским Троицким монастырем, находившимся недалеко от Новгорода на реке Веряже. Монастырь этот содержался на московские пожертвования и считался оппозиционным по отношению к вечевой республике. Во время открытых противостояний Новгорода и Москвы Клопский монастырь играл роль своего рода «агентурного
Впервые Михаил Клопский таинственно и неожиданно появился в монастыре в начале XV века и сразу начал удивлять братию своими пророчествами. Он предугадывает приход в монастырь разбойников, обличает и наказывает их; предсказывает игумену монастыря Феодосию, что тот станет новгородским архиепископом, но пробудет в этом сане недолго; по его пророчеству и молитве в год страшной засухи около монастыря открывается «источник воды неисчерпаемый»; пришедшему в монастырь князю Константину Дмитриевичу, который жил в Новгороде в 1419—1420 годах после ссоры с братом, великим князем московским Василием I Дмитриевичем, он предсказывает примирение с ним; по его пророчеству обидевший монастырь посадник Посахно (лицо историческое) жестоко наказан — его разбивает паралич, и лишь по прошествии длительного времени и после искреннего покаяния посадник по молитве святого выздоравливает; он предсказывает смерть князю Дмитрию Шемяке; он подробно пророчествует новгородским посадникам об ожидающих их и Новгород карах от великого князя московского в 70-х годах XV века за их непокорство Москве и т.п.
Кто был прототипами Садко и Буслая?
Вряд ли можно назвать более популярного новгородца, чем гусляр Садко. Выражаясь современным языком, его образ может считаться «брендом» древнего Новгорода. Многие задаются вопросом: был ли Садко порождением народной фантазии или у него имелся реальный прототип?
Прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, напомним вкратце сюжет былины, который несколько отличается от всем известного фильма-сказки режиссера Птушко. Садко был сначала бедным гусляром, потешавшим новгородских купцов и бояр. Однажды он играл на гуслях на берегу, чем доставил удовольствие самому царю морскому, который научил Садко побиться с богатыми новгородскими купцами об заклад в том, что в Ильмень-озере есть рыба «золотые перья». Садко выиграл заклад, стал торговать и разбогател.
На большом пиру Садко похвастал, что скупит все товары в Новгороде; действительно, два дня Садко скупал все товары в гостином ряду, но на третий день, когда подвезли товары московские, Садко признал, что ему не скупить товаров со всего свету белого. После этого Садко снарядил 30 кораблей и поехал торговать; но по дороге корабли вдруг остановились, несмотря на сильный ветер; Садко, догадываясь, что морской царь требует дани, бросил в море бочки золота, серебра и жемчуга, но напрасно; тогда решено было, что царь морской требует живой головы; жребий выпал на Садко, который, захватив с собою гусли, велел спустить себя в море на дубовой доске. Так Садко очутился в палатах морского царя, который объявил ему, что потребовал его, чтобы послушать его игру. Под звуки игры Садко царь морской пустился плясать, вследствие чего взволновалось море, корабли начали тонуть и много народу православного гибнуть; тогда Николай-угодник под видом старца явился к Садко и велел ему прекратить игру, оборвав струны гуслей. Затем царь морской потребовал, чтобы Садко женился на морской девице по своему выбору. По совету Николы-угодника Садко выбрал девицу Чернаву; после свадебного пира Садко заснул и проснулся на берегу речки Чернавы. В это же время по Волхову воротились его корабли с казной. В благодарность за спасение Садко соорудил церкви Николе Можайскому и Пресвятой Богородице.
Древнейшей основой былины о Садко была, вероятно, песня об историческом лице Садке Сытинце (или Сотко Сытиниче), упоминаемом в летописи под 1167 годом в качестве строителя церкви Св. Бориса и Глеба в Новгороде. К имени этого лица приурочены различные сказочные мотивы, восходящие частью к местным легендам, частью к международным бродячим сказочным сюжетам.
В новгородских и ростовских легендах упоминается о спасении гибнувшего и плывущего на доске человека; по русским народным верованиям, святой Никола слывет скорым помощником на водах и даже называется «морским» и «мокрым».