Легенды нашего края. Пчелы острова Флибустьеров
Шрифт:
Постойте-постойте, может быть, не зря все это со мною происходит. Может, мне даровано судьбой на плотике в водах озера Горького познать таинственные загадки истории и пролить на них свет?
О, я счастливейший из смертных!
Определенно все надо записывать. Хоть прямо сейчас садись и пиши!
Но сдержался. Надо додумать все. Если понять механизм перемещений в пространстве и времени, то есть перспектива научиться ими управлять….
Вдруг ощутил странный холодок в груди. Господи, ведь я могу оказаться свидетелем сокрытия сокровищ и завладеть ими. Может быть, подобно графу Монте-Кристо,
В конце концов, разве я не заслужил и не достоин?
Сердце неистово колотилось, голова кружилась – я до крови прикусил губу.
Как здорово, что я сюда переехал! Жизнь здесь могла преподносить всякие сюрпризы и удовольствия, причем в самый неожиданный момент!
Пускаясь в новое плавание на плоту по глади озерной, испытывал одновременно три чувства:
– уверенность и удовольствие от предстоящего путешествия;
– волнение по той же причине.
Полупогруженный в воду чувствовал, как душа обретает легкость – она счастлива, расстаться с бренным телом и пуститься в путешествие во времени и пространстве. Только тело почему-то чувствовало себя неуютно. Почему? Погода стоит прекрасная, вода достаточно теплая. Путешествие должно получиться восхитительным, куда бы меня ни занесло.
Мурашки побежали по коже. Где-то в дальних уголках мозга раздались звуки нездешнего происхождения. Подступили слабость и головокружение. Так всегда бывает перед отлетом души из тела.
И вот уже в ушах громко звучит музыка. То ли глаза я закрыл, толи… небо, солнце, вода вокруг куда-то исчезли – в подступившей темноте замерцали белые, синие и красные всполохи света. Что со мной происходит?
Я не в воде лежу, обласканный нежными волнами, а на песке, и короткий гладиаторский меч пронзил мою грудь. Я и не подозревал, что с такой глубокой раной еще можно жить – дышать и видеть окружающий мир.
Я уверен, что боль должна скрючить меня, исказить лицо, но я ее почти не чувствовал. Что кровь должна фонтаном бить из рассеченной груди, но она стекала медленной струйкой. Все же боль была – из-за нее я дышал с трудом.
Я – гладиатор?!
Разумеется, нет. Я знал, что нет. Я никогда не мечтал о боях до смерти на арене римского Колизея. Действительно не хотел! Тогда почему же я здесь очутился? Почему так ужасно себя чувствую? Почему мне не дали шанса защитить свою жизнь? Душа моя очутилась в умирающем от раны теле. Неужели в моей генной памяти, где скрыты тайные неизвестные истории жизни моих далеких предков, хранятся и такие?
Невозможно! Невозможно не то, что они были, а то чтобы я захотел этого воплощения. Я знаю себя. Мне чужды кровопролития. Мой конек – распутывать и находить решения сложных проблем.
Может быть, дана вводная, как сохранить жизнь в такой сложной ситуации?
Это скорее похоже на истину.
Оцепенение спало.
Снова ощущаю себя. Снова чувствую боль, чувствую, как из рассеченной груди ручейком сбегает кровь на песок. Слышу литавры и рев толпы на террасах амфитеатра. Где же противник мой? Где тот, кто рассек мою грудь и оставил в ране свой меч?
Ага, вижу – он, вскинув руки вверх, обходит арену по периметру и срывает аплодисменты зрителей.
Как же мне выжить в такой ситуации?
Надо
Прикинуться мертвым?
Собраться с силами, выдернуть меч из своей груди и поразить противника, когда он наклонится за ним?
Смириться и ждать конца? – ситуация не имеет положительного решения.
Чем я сражался? Наверное, трезубцем и сетью. Тогда такое решение. Пока его меч в груди моей, а трезубец где-то валяется, выбитый из моих рук – мне надо из последних сил подняться, с трезубцем или мечом напасть на него безоружного.
Или такое – наверное, мне по силам встать на колени и воздев руки к толпе попросить снисхождения. Пощадят или нет? Господи! За что же ты меня так?
Все дело в выборе толпы. Не угодишь, большой палец правой руки опустится вниз – а это не шутки. Это означает смерть!
Тому, кто затевает подобные путешествия, не мешало бы снабдить меня каким-то оберегом перед головокружительным падением в водоворот Истории. А то вот теперь придется умирать. Что за напасть!
Бормоча ругательства неведомому Никому, призвал на помощь образ мужественного Спартака, чтобы смелости себе придать. Человек, способный путешествовать во времени, не должен пасовать перед толпой ничтожеств!
О, да! Ведь я сегодня в вечном городе! Приветствую тебя, великий Колизей!
Я поднял руку и помахал ею беснующейся толпе.
На народе смерть красна! – считает русский народ. Это для меня!
Есть вещи, которые даже вдохновляют на смерть. К примеру, женщины.
Есть вещи, которые презирают все мужчины. К примеру, страх.
В чем смысл этой ситуации, который мог бы стать разгадкой к тайне – почему я здесь и почему ранен? А почему толпа казнит большим пальцем правой руки? Ужель левая – рука сомнения и смуты? Кто-то сказал? Нет, я только что придумал сам! Круг замыкался на арену – на которой я, мой будущий убийца и еще многоликий судья, что так неистово приветствует его, сидя на трибунах цирка Рима.
Но судьи могут пощадить меня, если их пронять.
Чем? Как? Что в их душе сейчас творится? Чем полнится душа античного плебея?
Страсть к зрелищам… легковерный ум… может, суеверия…
Между тем, победитель мой арену всю обошел кругом, сорвал аплодисменты и цветы с мелкими монетами – подошел ко мне. Сейчас свершится самое отвратительное из всего, что может случиться – мне выпустят на свободу душу, а тело станет истекающим кровью мясом.
Я вздрогнул, когда победитель мой схватил меня за волосы и рывком поставил на колени. Я сразу перестал паниковать – только эта тварь так завернул мне голову назад, что я ничего не видел кроме неба голубого и его предплечья.
Толпа снова взвыла. Может, пощадят? Пустая надежда.
Но что же он медлит? Он смотрит на сенаторскую трибуну, где кто-то один из всех в бело-пурпурных тогах узаконит мою судьбу большим пальцем правой руки, руководствуясь мнением толпы. Ох, уж этот мне республиканский Рим! Пожалуй, с императором было бы попроще.
Оглушительно взревела толпа – решение принято!
Противник мой потянулся к своему мечу, торчавшему в моей груди.
Я опередил его буквально на мгновение. Схватил за рукоятку, выдернул и всадил ему меч в живот, ощутив рукой, как лезвие уперлось в позвоночник.