Легенды о Первых. Часть 2. Мальва

Лебедева Валентина

– И, главное! Передай моему сыну – Максимусу…

Подскочив как ужаленная, беглянка протестующе замотала головой. При этом имени сердце девушки защемило, словно его сжали в стальном кулаке, и подпрыгнуло, а потом резко ушло вниз, напоминая впечатление от катания на американских горках. Она и думать не хотела о Максиме, после его предательского общения с Гастингсом… Но… сегодня она сама общалась с врагом, хотя и против своей воли, и, видимо, ей это ещё предстоит…

– Когда придёт пора, передай моему сыну, Максимусу, – настойчиво повторила Велена, не обращая

внимание на жесты беглянки, – Что его мать жива. Это поможет ему принять правильное решение. И отдай моё колечко, оно станет для вас защитой!

Велена сняла небольшой перстенёк с камнем серого цвета, напоминающий цветок, обрамлённый тонкими золотыми лепестками и, поймав руку Альки, надела ей на палец. Перстенёк сел плотно, а камешек сразу же поменял цвет, став ярко-зелёным, как Алькины глаза.

– Не удивляйся, – объяснила Велена, заметив растерянный взгляд девушки, – Это Александрит – камень – защитник. Он меняет цвет в зависимости от состояния и положения хозяина. А сейчас его хозяйкой стала ты!

Аля залюбовалась сверкающим камнем в тонкой оправе, но ей было неприятно думать, что придётся снова встречаться с Максимом, чтобы отдать его.

Хотя… Она очень хотела с ним увидеться и послушать, как он станет объяснять своё поведение в кабинете Гореслава…

Нет, она просто хотела его увидеть…

…ещё раз…

…возможно, последний…

…но… это будет не скоро, а пока, она должна думать только о том, как сбежать из логова Гастингса…

Девушка хотела ещё спросить, когда наступит тот самый, «нужный момент», но не успела… Неожиданно в пещеру через проём сверху влетела уже знакомая горгулья и, подхватив Альку, понесла в открывшийся проём.

В кабинете её уже ждали. Придав лицу отрешённо-беспристрастный вид, девушка безвольно повисла в когтях своего тюремщика. Гастингс, медленно покинув кресло, подошёл вплотную, стараясь разглядеть лицо пленницы.

– Отпусти её, но будь начеку, эта мышка умеет ускользать, – усмехнувшись, отдал он приказ чудовищу и проворчал себе под нос: – Велена в последнее время стала слабеть, у неё часто случаются осечки. Я даже подумываю, не заменить ли её, да где найдёшь другую такую…

Горгулья послушно разжала когти, и Алька полетела на пол, больно ударившись коленками о твёрдую поверхность и радуясь, что ковёр хоть немного смягчил падение. Она неподвижно лежала на ковре, стараясь не выдать своего состояния, и надеясь, что о мыслезащите Велена тоже позаботилась.

Гастингс склонился над пленницей, слегка пнув носком ботинка неподвижное тело и, не заметив реакции взревел:

– Что вы с ней сделали? Эта малышка слишком важна для нас! Даже капля её крови дороже всех вас вместе взятых!

Горгулья проворчала в ответ что-то нечленораздельное, попятившись к двери.

– Стой там! – скомандовал подручный Алабора, – Я ещё не убедился, что Велена сдержала слово и девчонку можно оставлять без охраны…

Горгулья замерла на своём посту, словно обратясь в камень, и только тяжёлое хриплое дыхание выдавало в ней живое существо.

– «Так

мне отсюда не выбраться, – лихорадочно размышляла Алька, тайком поглядывая на загороженную чудовищем дверь. – Придётся сделать вид, что я послушная кукла, готовая подчиняться, может быть тогда Гастингс отзовёт своих псов и освободит проход, а уж я этим воспользуюсь, будьте уверены»!

Девушка слегка пошевелилась и застонала, делая вид, что только-только пришла в себя.

– Наконец-то! – обрадовался хозяин кабинета, подошёл к столу и, схватив стоящую там чашку, плеснул на Альку холодной водой.

Девушка задохнулась от такой наглости и переполнявшей её неприязни к этому человеку, но, взяв себя в руки, медленно села, стараясь дышать ровно и спокойно.

– Хорошо! – злорадно ухмыльнулся Гастингс, наслаждаясь её отрешённым видом. – Как ты себя чувствуешь? Хорошо?

– Хорошо, – эхом откликнулась Аля, придав голосу холодность и отстранённость.

– Встань!

Девушка поднялась, выпрямилась во весь рост, безвольно опустив руки и уставившись в пол. Она молча разглядывала рисунок ковра, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей и побороть искушение броситься на ненавистного врага.

– Как тебя зовут, малышка?

– «Наверно, он ещё на до конца уверен в моей покорности», – подумала Алька, а в слух холодно сказала: – Алевтина Найдёнова.

– Ты знаешь, кто твоя бабушка? – продолжал настаивать хозяин кабинета, шагая к столу, заложив руки за спину, чем напомнил ректора.

– Нет, – коротко ответила девушка, удивившись странному вопросу и, помедлив немного, добавила: – Родители погибли, когда мне было меньше года и кроме Гореслава Ростиславовича у меня нет других родственников.

– А как же Влад? – разворачиваясь на каблуках, воскликнул Гастингс.

– Он мой брат, – холодно ответила девушка, не поднимая глаз.

– И он тоже имеет признаки Первых?

Этот вопрос застал Альку врасплох, и она немного затянула с ответом, но, собрав волю в кулак, спокойно произнесла:

– Нет. Он вполне обычный.

– Ты послушно исполнишь всё, что бы я ни приказал? – произнёс Гастингс, пристально вглядываясь пленнице в глаза.

– Я сделаю всё, что вы скажете, – безразличным тоном произнесла Аля, пряча глаза и радуясь, что Гастингс не прочёл в этот момент её мысли.

Довольный увиденным, злодей отступил к столу и склонился над ним, подставив покатую спину. Аля изобразила на лице злобную гримасу в сторону этой противной спины и высунула язык. Она не могла больше обуздывать нахлынувшее желание вцепиться ему в глотку, но, стремление освободиться было сильнее, и девушка сдержалась. Неожиданно за дверью послышались громкие шаги и суета. Гастингс поднял голову, прислушиваясь, и скомандовал:

– Иди, посмотри, что там происходит, и доложи мне!

Почувствовав переполняющую её эйфорию, Аля резко развернулась и двинулась к двери, как если бы приказ был отдан ей. Гастингс оторопело смотрел её в след, пока она на оказалась у самой двери, затем, пришёл в себя, громко рассмеялся и скомандовал: