Легенды Приграничья (сборник)
Шрифт:
Мистер Мэкинс — активный офицер, и уже к середине того же дня у него все было готово. Вертолет был собран и стоял на поле, похожий на огромное, уродливое насекомое. Его грузовой отсек был заполнен провизией и боеприпасами для легких спортивных винтовок, которые носили мы все; в мирах Приграничья развлечений мало, и охота — один из способов провести время во время вынужденной стоянки. Он взял с собой Уоллиса, третьего офицера и двоих кадетов — Пенрода и Джилбея.
Мэкинс доложил, что собирается отвести вертолет к подножию гряды Макайвора, в долинах которой были обнаружены пещеры с рисунками. Он
— И они назвали это место колыбелью тоски, — пробормотал я.
— Что? — спросил Уорбертон. Он ухмыльнулся. — Да, проза капитана Спенса иногда действует угнетающе. Но читайте дальше.
Я стал читать дальше.
«Тем вечером Мэкинс связался с кораблем в назначенное время. Ему почти нечего было докладывать. Он подстрелил поросенка, и его партия поужинала жареной свининой. Он обнаружил входы в несколько многообещающих пещер, но пока отложил их исследование. У меня возникло впечатление, что истинной целью этой экспедиции было избавиться от смертельного однообразия корабельной пищи.
Снова Мэкинс связался с кораблем на следующее утро. Он сообщил, что собирается начать исследование пещер. Я сказал ему, чтобы он не забывал использовать клубки бечевки, чтобы отмечать дорогу внутри; Мэкинс довольно кратко ответил, что поскольку он и брал в дорогу эти клочки бечевки, то не забудет об их назначении. В полдень молодой Пенрод вызвал корабль и сообщил, что остальные все еще в пещерах, а его оставили в лагере готовить дневную пищу. У них был кролик, сообщил он, и одичавшая сладкая кукуруза, которая росла в изобилии в том месте, где приземлился вертолет.
Следующий сеанс связи был назначен на конец дня. Я был в радиорубке, ожидая связи, но не ждал от этого ничего серьезнее, кроме как описания того, чем они питались в этот день. Голос Мэкинса, однако, был возбужденным:
— Капитан! — сказал он, — мы нашли рисунки!
— Отлично, — ответил я. — Вы их сфотографировали?
Но он проигнорировал мой вопрос.
— Капитан! — он чуть ли не орал, — Краска там еще не просохла!
— Мистер Мэкинс, — сказал я, — исследовательская команда провела целых два года на этой планете. Если бы здесь была разумная жизнь, они, несомненно, нашли бы ее. Может, влага просачивается с верха пещеры.
Он ответил коротким грубым словом.
— Сэр, — напряженно заговорил он опять. — Я хозяйственник и кое-что знаю о краске. Это часть моей работы. Если я говорю, что краска влажная, то так оно и есть. Я сейчас вернусь в космопорт и предлагаю вам отправиться вместе со мной на вертолете, чтобы вы сами посмотрели.
Я ждал снаружи, когда вертолет вернулся. Солнце уже село, но мы заметили навигационные огни и огни выхлопов на расстоянии в несколько миль; они четко выделялись
Вертолет приземлился. Мы подождали, пока лопасти почти остановятся, затем побежали к двери кабины. Мэкинс вышел первым. Он молча показал мне свои руки. Его ладони были измазаны сажей и охрой. Краски сильно пахли растительным маслом и другими, неопределимыми запахами, которые, вероятно, были связаны с используемыми пигментами. Я прикоснулся к правой ладони Мэкинса указательным пальцем своей правой руки. Кончик пальца был измазан черным.
— Мистер Мэкинс, — спросил я, — это розыгрыш?
— Я не кадет-первогодок, — ответил он. — И уже знаю, что чувство юмора мало помогает в продвижении по службе.
Он был весьма обижен, когда я сказал ему, что мистер Уоллис отвезет меня к пещере, в то время как ему придется остаться на корабле. Правила ясно говорят о том, что на планетах, где отсутствуют нормальные условия жизни — а Кинсолвинг несомненно относится к этой категории! — на борту постоянно должен находиться или капитан или его помощник. Он сообщил мне, что оставил в долине большой костер и что мистер Уоллис без труда найдет это место. Так оно и оказалось.
В долине было холодно — несмотря на костер — и темно. Небольшой поток, текущий по ней, булькал и журчал по камням, создавая неприятное звучание как бы голосов. Что-то шуршало в кустах. Поросенок, возможно, или одно из больших безобидных травоядных местных млекопитающих, или хищная ящерица. Согласно докладу команды исследователей и сообщениям колонистов, эти ящерицы никогда не нападают на человека. Но все когда-нибудь случается в первый раз.
Верхний конец долины смахивал скорее на каньон, там и находились пещеры. Уоллис взял фонарь из кабины вертолета и повел нас по неровному грунту. Двое кадетов тащились позади.
Без труда мы нашли вход в пещеру. В свете фонарей легко был заметен белый конец бечевки; она была привязана к кусту. Высота пещеры была футов семь; через нее, должно быть, когда-то тек поток; на полу был достаточно толстый слой белого песка. Мы прошли футов пятьдесят, постепенно опускаясь все глубже. Затем, после резкого поворота, мы попали в первый зал. Стены были испещрены рисунками. Я видел фотографии сходных работ примитивных художников на Земле и в других населенных гуманоидами мирах. Почти все они изображают сцены охоты: охотники с копьями или луками, иногда их собаки. И мамонт или буйвол, или их эквивалент другого мира, похожий на одушевленную подушку для булавок. Любопытная смесь грубости и изящества, неизбежная в том случае, когда художнику еще предстоит учиться мастерству.
Все это очень впечатляло. Я прошел к ближайшей стене и потрогал ее пальцем.
— Мистер Уоллис, — сказал я, — даже мне ясно, что эти рисунки были выполнены по меньшей мере тысячи лет назад.
— Это, сэр, — сказал он, — не те рисунки.
Он вел нас по туннелю еще мили две. Наконец, мы вышли в другой зал, больше первого. Его стены тоже были покрыты рисунками. Там опять преобладали сцены охоты.
И краска была влажной».
Я поднял глаза от рапорта.