Легенды Приграничья (сборник)
Шрифт:
— Все в порядке. Эти люди находят меня совсем непривлекательной — они предпочитают гораздо более мясистых женщин. Единственный, кого я заинтересовала — это художник, но для этого ему нужно сначала получить разрешение Вождя…
Риццио, тоже голый, лежал за ней. Игнорируя нас, он с яростью смотрел на людей, сидящих вокруг костра. Они — приземистые, коренастые дикари — с интересом перебирали нашу одежду и вещи. Даже такому нетелепату, как я, было ясно, что стрелок с такой же ненавистью смотрит на чужие руки, как женщина, берегущая свою честь.
Несколько в стороне от других сидел художник. Его больше интересовали мы сами, а не наша одежда или вещи. С замиранием сердца я вспомнил слова Сары, но в то же время понимал, что единственно важным для него было бы изобразить нас нетленными красками на вечном камне.
— Если эти люди — каннибалы, — с горечью сказал я, — то мне бы хотелось, чтобы они сожрали первую исследовательскую команду!
— Еще бы! — прорычал Луиджи. — Когда мы вернемся — если вернемся — то, надеюсь, ты отметишь это в рапорте!
Это «если» из уст Луиджи немало шокировало — но, потеряв свои пушки, он чувствовал себя еще более голым и беспомощным, чем Сара и я.
— Перед тем, как обвинять их, — тихо проговорила Сара, — следовало бы просто осмыслить ситуацию… Скажи мне, Джим, ты слышал о том, чтобы первые исследователи когда-либо пропустили целое племя разумных аборигенов?
— Нет. Но для всего когда-то бывает первый раз.
— Ты действительно думаешь, что они могли оставаться неоткрытыми, когда этот мир колонизировали — целое племя?
— Это кажется сомнительным, Сара. Но как же еще…
— Я, — заявила она, — ваш специалист в определенных областях. Я скажу вам сейчас, что психические эманации можно фокусировать, как свет — и, очевидно, это именно здесь и произошло. Чтобы разработать эту мысль, мне надо быть астрономом, но я не астроном — но мне кажется, что эта планета — хотя, может быть, не все время — в полной мере получает… тот страх, генерируемый примерно на дюжине колонизированных миров Приграничья. Именно пронизывающий все ужас и заставил колонистов требовать эвакуации.
— Теперь — что же это за страх? Он прост и примитивен. Это боязнь темноты. Это страх, который мы унаследовали от предков, живших примерно так же, как эти люди. Этот же невыносимый страх захлестывает эту планету, он вырвал этих людей из их времени и перенес в наше…
— Который мог бы, — медленно сказал я, — объяснить их исчезновение. Они исчезли не в пространстве, но во времени…
— Тогда почему же капитан Спенс их не заметил, а нашел только влажную краску? — спросил Риццио, радуясь, что может отвлечься от того, что его драгоценное оружие лапают эти чужие, грязные руки.
— Я думаю, что смогу это объяснить, — сказал я. — Он приземлился здесь, как вы помните, чтобы перекалибровать управление приводом Манншена. Темпоральные поля, сгенерированные его приводом, должно быть, отбросили аборигенов обратно в их время.
— Все очень интересно, — пробормотал он, — с академической точки зрения. Но, как вы напомнили нам, Сара, вы — телепат. Что они готовят? — он попытался невесело пошутить. — Может быть, это будем мы?
— Боюсь, что так, — ответила она. — Если только…
— Если только что? — резко спросил я.
— Может быть способ… — медленно проговорила она. — В конце концов, я специалист широкого профиля — и это часть проблемы. Я могу чувствовать то, что чувствуют те люди. Эти их рисунки, разумеется, обладают определенным магическим значением. Художник изображает охотников, убивающих животных — и таким образом заговаривает охоту на удачу. Кто-то — мы знаем, что это был капитан Спенс со своей командой — повредил рисунки и разрушил чары. По следам пещерные люди определили, что виновны в этом человеческие существа — поэтому художник сотворил новые магические изображения, чтобы привести виновных к расплате. По всем законам абсолютной этики они — пострадавшая сторона.
— Абсолютное шутовство! — рявкнул Риццио.
Он говорил слишком громко.
Один из пещерных людей оставил группу у костра, прошел к нам и сильно ударил его по губам. Риццио выплюнул кровь и сломанный зуб. Если бы взглядом можно было убить, то его глаза были бы гораздо более смертоносным оружием, чем даже пистолеты.
Мы все некоторое время молчали, прислушиваясь к бессмысленной для нас болтовне первобытных людей. Мы смотрели, как один из них втиснул свои огромные конечности в блузу и шорты Риццио, слушали смех, когда одежда лопнула по швам. Я подумал, что произойдет, когда они проявят чрезмерное любопытство к оружию. Вполне возможно, что в этом могло заключаться наше спасение. Но, похоже, они каким-то образом поняли, что это оружие, и обращались с ним с соответствующим уважением.
Я прошептал:
— Я понимаю твою мысль, Сара, хотя и не согласен с тобой. Несомненно, должен быть какой-то способ…
— Способ есть, — пробормотала она. — Ты увидишь. Будьте готовы ко всему, вы оба.
Запястья у меня онемели, и только через некоторое время я ощутил что-то странное. Будто бы небольшая змейка скользила у меня по коже. Руки были связаны за спиной, и я не мог видеть, что происходит. Я испугался и решил, что это змея. Я и шевельнуться не смел, чтобы не рассердить эту маленькую тварь и не спровоцировать ее на укус.
Затем то же самое ощущение возникло у лодыжек. В этом случае я мог видеть, что происходит. Грубые узлы из полосок шкуры медленно развязывались. Я взглянул на Сару и по ее выражению понял, что она предельно сосредоточена, затем вспомнил, что талант телекинеза является одним из ее достоинств.
Постепенно в ступнях и кистях восстановилось кровообращение. Это было крайне болезненно. Но все равно я видел, что и Луиджи теперь свободен, и начинают развязываться узлы у Сары. Я чувствовал, что стрелок напрягается для прыжка к куче наших вещей у костра в надежде схватить пистолеты и уничтожить врагов.