Легенды Сэнгоку. Книга 3. Страж севера

Тацуро Дмитрий

Норимаса залился слезами. Он ещё долго пытался убедить Тацувакамару, оставить эту затею, но мальчик был не преклонен. А когда с улицы донёсся рёв нападающих врагов, Нагано начал торопить своего господина. Растроганный храбростью сына и глубоко опечаленный расставанием, Норимаса решился. Он поручил Тацувакамару заботам его опекуна Цушикада Шинсукэ, наказав, что если замок наверняка падёт, они должны будут бежать. Шинсукэ поклялся, что не оставит своего воспитанника в беде. Тогда, Норимаса крепко обнял сына и поспешно, не оборачиваясь, удалился из тэнсю и вскоре бежал из замка.

Но даже после этого, беды не покинули его. Нагано Наримаса, оставил своего господина по дороге и удалился в свой замок Минова,

где находилась вся его семья и которую, он намеревался защищать. Норимаса остался лишь с пятью слугами, с которыми двинулся дальше. Но в Этиго он попасть так и не сумел. Шёл месяц мицуки* и горный перевал Микуни, ведший из Кодзукэ в вотчину Нагао, был полностью завален снегом. Норимасе пришлось переждать зиму в замке Нумата, стоявшего у самой дороги к перевалу, у подножья гор. Местный владелец-каро, был лоялен к клану Уэсуги, поэтому любезно предоставил канрэю кров. Всё это время, пока Норимаса провёл в Нумата, он не находил себе места. То пытался преодолеть перевал по снегу, но, не пройдя даже ри, возвращался назад. То порывался вернуться в Хираи, хотя давно было известно, что замок пал. Он даже не имел ни малейшего представления, что случилось с Тацувакамару. Ходили слухи, что мальчик погиб, другие утверждали, что он попал в плен, но были и такие, которые рассказывали, будто он скрылся в соседней провинции вместе с несколькими вассалами Уэсуги. Норимаса надеялся, что последние утверждали верно, но всё равно был не спокоен. В конечном счёте, канрэй начал пить. Сначала по несколько дней, потом недель и, наконец, достиг отметки в целый месяц.

Однажды, после очередной попойки, хозяин замка Нумата Акиясу, вывел не протрезвевшего Норимасу на одну из своих смотровых башен и указал на юг. Уэсуги потирал глаза, закрывавшись рукавом косодэ от восходящего солнца, пока, наконец, не увидел, в нескольких ри от замка, пестреющие,

*мицуки – январь (яп).

словно цвета радуги, несметные полчища знамён Ходзё. После такого зрелища, безмерно горюющий канрэй, тут же протрезвел. Замок незамедлительно ввели в осадное положение, но Ходзё атаковать не спешили и с места не двигались.

Так прошёл целый месяц. Враги обложили все пути отхода, кроме одного,– дорогу на Этиго. Тогда Норимаса и решился. Нумата Акиясу снабдил канрэя и его спутников припасами на несколько дней и пожелал удачи. С тяжёлым и неспокойным сердцем, Норимаса тронулся в путь.

Несмотря на то, что у подножья гор, весна уже давно пришла, в горах всё обстояло совсем по-другому. Снег здесь, едва начал таять, но деваться было некуда, позади враги, слева и справа непроходимые и высокие горы, а впереди…впереди Норимасу ждало спасение.

… – В пути я потерял двоих спутников.– жаловался Норимаса, троим женщинам, которых привёл Кагесукэ. Те вились вокруг него словно змеи. Одна гладила его по волосам, будто мать жалела ребёнка, вторая делала ему массаж целой ноги, а третья, то и дело подливала сакэ и подносила к губам бедного канрэя. – Одного задрали волки, вовремя ночного привала, а второй сорвался в пропасть, прихватив с собой всю нашу провизию.

–Ужас!– воскликнула одна из девиц, та, что гладила Норимасу по голове, которая покоилась у неё на коленях.– И как же вы добрались до Касугаямы без еды?

–Это был сущий кошмар!– продолжал причитать канрэй.– Мы шли целых три дня, без единой крошки во рту. Благо, один из моих слуг додумался растопить снег в своих ладонях и мы вдоволь напились.

– Вы настоящий герой!– поддакивала массажистка.– Не каждый сможет вот так! Целых три дня без еды! Подумать только!

Норимаса тяжко вздохнул, вспоминая свой нелёгкий путь.

–А ещё,– Вдруг, как бы невзначай, вспомнил канрэй.– мы натолкнулись на разбойников!– он неожиданно вскочил на ноги и схватил свой меч, стоявший рядом на подставке-какэ, вынул из ножен и взмахнул над головой. Девушки ахнули от неожиданности.– Вот этим мечом я прогнал их прочь! И даже убил одного!– Норимаса сделал прямой выпад и тут же скорчился от боли, наступив своей правой ногой на пол. Он снова бухнулся на колени к одной из девиц, жалобно постанывая.– Какой позор!– причитал Уэсуги.– Проделать такой путь и быть раненым какой-то треклятой чаркой!

Норимаса ожидал что девушки рассыплются в очередных ласках, жалея его, но, ничего не последовало.

–А вы обманщик Норимаса-сама!– укоризненно, но без злобы, произнесла одна из девиц, наливавшая сакэ.– Вы не могли встретить в этих краях разбойников. Всех воров, убийц, грабителей и мародёров Кагетора-сама изловил и казнил. А тех, кто был по сговорчивей, обязал трудиться на разных работах.

–Что-о!?– Норимаса возмущённо округлил глаза и привстал на локте, но неожиданно понял, что он пришёл просить Кагетору о помощи и, с его стороны, было бы весьма не вежливо оболгать местного даймё.– Ну-у, может быть это были не разбойники.– начал выкручиваться он.– Скорее-всего это были убийцы Ходзё, посланные за мной вдогонку, не иначе.– Норимаса оглядел девушек. Заметив, что они немного смягчились, он нарочито, тяжело вздохнул и произнёс.– Ах, как же там мой Тацувакамару!

–Бедный господин.– снова послышалась сладостная женская реч. Та, что ранее массажировала канрэю ногу, вновь принялась за свою работу. Нежными руками она разминала его икры, взбираясь всё выше под широкими штанинами хакама.– Не отчаивайтесь. Кагетора-сама спасёт вашего сына. Он наш герой! Он посланник самого Бисямон-тэна!

–Бисямон-тэна!?– удивлённо повторил Норимаса.– Он настолько силён?

– Он очень силён!– голос девушки стал более тихим и сладострастным. Её руки ритмичными движениями поднимались выше колена канрэя.

– И храбр!– произнесла другая. Взяв руку Норимасы, она медленно завела её под своё фурисодэ, остановив на мягкой, небольшой груди.

–Молод и красив!– продолжала подыгрывать третья и, вторая рука Норимасы оказалась под её подолом, прямо между ног.

– Он не знает поражений!– закончила массажистка, когда её руки нежно сжали чресла благоговевшего Уэсуги.

–Проклятье!!– только и выдавил он.

***

На следующий день Норимаса проснулся рано утром. Умывшись и приведя себя в порядок после бурной ночи, он решил пройтись по Касугаяме. Ёшиэ Кагесукэ, исполняющий обязанности управляющего-каро в отсутствие Кагеторы, всюду его сопровождал. По дороге он то и дело показывал местные достопримечательности и рассказывал историю Касугаямы. Норимаса слушал с пренебрежительным интересом. Всё-таки, целью этой его прогулки было, не послушать местные легенды, а в действительности убедиться в том, что Нагао Кагетора именно такой, как о нём говорят. А что ещё так говорит о характере человека, как его жилище и его люди. Хоть Уэсуги Норимаса, по своей сути, и был человеком не столь дальновидным и немного слабовольным, но людей он повидал много за свои тридцать лет и, как-никак, мог кое в чём разобраться.

Касугаяма показалась Норимасе очень мрачной, сырой и холодной. Снега здесь уже почти не было, но это не избавляло канрэя от ощущения озноба. Всё тут было каким-то блеклым и серым. Стены из сероватого камня, белая штукатурка, покрывавшая некоторые здания, крыши ясики и самого тэнсю, были выложены тёмной черепицей. А ещё этот туман, придававший всему ещё более тусклое очертание. Норимаса даже вначале подумал, что попал в мир духов и полного забвения.

Прогулявшись так меньше получаса, канрэй решил подняться на самый верхний этаж главной башни и рассмотреть всё оттуда. Когда он вышел на балкон третьего этажа тэнсю мнение его в корне изменилось.