Легенды Ых-мифа
Шрифт:
Три охотника — ымхи и два ахмалка — пошли в тайгу ставить петли. Ымхи был бедный, неженатый. Ему нужно добыть соболей на юскинд (Ю с к и н д — выкуп за жену.). Ахмалки же из богатой семьи, где было много мужчин-добытчиков. Ымхи, если охота окажется удачной, женится на сестре ахмалков. Пришли охотники в сопки, срубили балаган, расставили ловушки. Ымхи поставил штук тридцать ловушек, младший ахмалк — пятьдесят, старший ахмалк — триста. Прошел день, прошел второй. Пришли охотники проверять ловушки. Ни в одной ловушке не оказалось добычи.
Принесли охотники Пал-ызнгу жертву: табаку,
После этого еще несколько дней соболи не шли в ловушки. Охотники ходили по сопкам и распадкам, переставляли ловушки, но все равно не было добычи.
Однажды вечером, когда охотники сидели в балагане и печально думали о своей неудаче, кто-то стал спускаться по сопке к балагану. Охотники подняли головы, видят: входит к ним седовласый старец. Вошел старец, прошел к лежанке, присел. «Ух-ух-у-у-у, — перевел он дыхание. — Вижу, что вас мучает неудача. Жалко вас — вы так стараетесь, а добыча не идет в ловушки».
Поняли охотники: к ним явился сам Тайхнгад, со-творитель живого на земле.
Старец сказал: «С завтрашнего дня соболь пойдет в ваши ловушки. Вы ловите соболей, а я буду снимать шкурки, сушить». Охотники не знают, как отблагодарить. Покормили охотники гостя, легли спать. Ымхи подумал: «Хоть бы двадцать соболей послал в мои ловушки. Столько соболей, пожалуй, хватит на юскинд». Подумал так ымхи и уснул с этой мыслью.
Младший ахмалк подумал: «Мне бы поймать хоть двадцать пять соболей. Тогда мои отец-мать скажут, что я добытчик». Подумал так младший ахмалк и уснул.
А старший ахмалк подумал: «Знать, я наделен счастьем, раз сам Тайхнгад пришел ко мне в гости. Сделай так, чтобы мои ловушки всегда были полны добычи». Подумал так ахмалк и уснул с этой мыслью.
Утром охотники проснулись рано и пошли проверять ловушки. Увидели: в каждой ловушке сидит соболь.
Ымхи подумал: «Надо снять ловушки. Если так будет ловиться, не успеем обработать шкурки». Так же подумал и младший ахмалк.
А старший подумал: «Вон как ловится соболь. Хорошо, что я поставил столько ловушек». Снова зарядил ахмалк свои ловушки. А добычу в мешках таскал к балагану несколько дней подряд.
Пока он таскал соболей в мешках, во всех его ловушках оказалась новая добыча.
Старик тогда сказал: «Не надо так торопиться, я не успеваю обрабатывать шкурки, и они
Ахмалк ничего не сказал. Но и ловушки не снял. И накопилось соболей так много, что негде их хранить.
Старик опять говорит: «Не надо ловить так много священных зверей — ведь и они портятся».
Ахмалк подумал: «Старик только мешает мне охотиться. Надо избавиться от него». Он знал: Тайхнгад не любит, когда костер складывают из пихты: пихта, разгораясь, трещит так, что на все живое находит страх.
Ахмалк незаметно срубил пихту, незаметно положил в костер. Костер вспыхнул, затрещал. «Тзх-тэх-тэх!» — трещит огонь. «Ыйк-ыйк-ыйк!» — вздрагивает Тайхнгад. Потом старец молча надел шапку и вышел из балагана.
На следующее утро охотники услышали шум, будто ветер прошел по лесу. И увидели охотники: по сопке проходит лесная девушка. Она не смотрела в сторону охотников. Шла и звала, как щенков: «Кыть-кыть-кыть». И со всех склонов и распадков, из кустов и из-под валежин, из расщелин и нор выскочили соболи, окружили девушку-красавицу, идут вместе с нею. А она все зовет: «Кыть, кыть, кыть». И вдруг все соболи, которых старший ахмалк хранил в амбарах, ожили и присоединились к большому стаду.
Схватился старший ахмалк за голову, побежал за соболями «Соболи! Соболи! Мои соболи!
Долго бежал ахмалк. Но куда там. Ступит девушка — на одной сопке, ступит второй раз — уже на другой сопке. А вместе с нею перелетает от сопки к сопке стадо соболей.
Бежал охотник за соболями, только видели ымхи и младший ахмалк его распростертые руки и долго слышали, как по распадкам и ущельям, дробясь и затухая, разносился голос: „Соболи! Соболи!“
Вернулись ымхи и второй ахмалк в стойбище. Отдал ымхи отцу-ахмалку юскинд, забрал жену. Ымхи и ахмалк рассказали о случае в тайге. Их рассказ стал преданием.
КАК КРАСАВИЦА ХОТЕЛА УЙТИ ОТ ЛЮДЕЙ
Раньше род Пилвонгун был большим и сильным. Много было в нём мужчин-добытчиков. И мяса у них всегда имелось вдоволь, и рыба не выводилась.
В этом старейшем роду была красивая девушка — любимица матери, отца и всех сородичей.
Росла девушка, ничего не делала, только набиралась красоты.
Выросла она красивая, гордая. Никого не хотела видеть, ни с кем не хотела разговаривать.
А женихи стали наезжать один за другим. Говорили с отцом, с матерью. А красавица не желала никого видеть. Родители же так любили свою дочь, что не могли перечить ей.
Но женихи — не из тех людей, которые быстро отстают.
И вот сказала красавица своим родителям:
— Отец-мать, мне надоели люди. Я никого не хочу видеть. Уйду я туда, куда ничья нога не знает дороги.
Заплакали отец и мать, но и здесь не могли они перечить гордыне дочери.
Только дали старики дочери удочку, нож, камень-оселок для правки ножа.
Красавица ещё взяла деревянный гребень, чтобы наводить красоту.
Далеко ли ушла девушка — никто не знает. Только очутилась она на берегу реки в небольшом тёплом то-рафе. Кто хозяин то-рафа, неизвестно. Вокруг нет следов, и очаг без углей и золы. «Наверно, курнг меня осчастливил: подарил то-раф», — подумала красавица.