Легенды Западного побережья (сборник)

Ле Гуин Урсула Кребер

Крылья у гайров никогда не появляются, пока они не достигнут совершеннолетия. Девушка лет восемнадцати или юноша лет девятнадцати не проявляют абсолютно никакой склонности к полетам, пока вдруг утром не проснутся с ощущением небольшой лихорадки и болью под лопатками.

После чего наступает тяжелый период, продолжающийся почти год и связанный с сильным физическим стрессом и острой болью. Все это время молодого гайра необходимо держать в тепле и покое, а также хорошо и вкусно кормить. Ничто не дает им большего утешения, чем еда; будущие флаеры большую часть времени испытывают чудовищный голод и мерзнут, из-за чего постоянно кутаются, заворачиваются в одеяла, ибо все их тело переживает перестройку. Кости становятся более легкими и пористыми; изменяется мускулатура всей верхней части туловища; прямо из лопаток вздымаются костистые протуберанцы, которые быстро превращаются в скелеты огромных крыльев. Последняя стадия — это отрастание маховых перьев,

но она не болезненна. Основные маховые перья, как все прочие перья в крыле, весьма мощные и могут достигать метра в длину. Размах крыльев взрослого флаера более четырех метров; у женщин — на полметра меньше. Жесткие перья отрастают у флаеров также на лодыжках и на локтях, расправляясь в полете во всю длину.

Любая попытка вмешаться, предотвратить или остановить рост крыльев не только совершенно бесполезна, но даже вредна или смертельно опасна. Если крыльям не дать возможности развиться, кости и мускулы начинают искривляться, закручиваться в теле, причиняя человеку страшные непрекращающиеся страдания. Ампутация крыльев или маховых перьев на любой стадии приводит к мучительной смерти.

У некоторых наиболее консервативных групп населения Гая, сохранивших родоплеменной строй и проживающих на побережье северных морей, большую часть года покрытых льдами, а также среди скотоводов-кочевников из бесплодных степей крайнего юга, особая уязвимость крылатых людей в итоге воплотилась в некий религиозный культ, с которым связаны невероятно жестокие ритуальные действа. На севере, например, как только юноша или девушка проявляют фатальные признаки грядущей крылатости, его или ее хватают и держат взаперти под присмотром племенных старейшин. Затем люди отправляют обряд, весьма сходный с похоронным, привязывают тяжелые камни к рукам и ступням жертвы, и огромная процессия отправляется на утес, высоко нависающий над морем, и несчастного флаера сталкивают оттуда с криками: «Лети! Лети вместо нас!»

Среди степных племен крыльям позволяют сформироваться окончательно, а к юноше или девушке относятся со вниманием, даже подобострастно в течение всего года. Если, скажем, у какой-то из девушек проявились соответствующие симптомы, она сразу становится в племени чуть ли не священной, а ее горячечный бред слушают с тем же вниманием, что и предсказания шамана, который и интерпретируют ее «прорицания». Когда ее крылья полностью отрастают, их привязывают ей к спине, и все племя пешком отправляется вместе с нею на ближайшую возвышенность — на какой-нибудь утес или каменистый холм. Часто такое путешествие в абсолютно плоской безлюдной степи занимает несколько недель.

Найдя подходящую возвышенность, жрецы несколько дней исполняют ритуальные танцы и вдыхают галлюциногенный дым от курящихся костров, сложенных из веток дерева буйбуй, а потом ведут эту молодую женщину на край утеса, по-прежнему находясь под воздействием наркотика, с танцами и песнями. Здесь ей наконец отвязывают крылья, и она впервые свободно поднимает их, а затем, точно юный сокол, покидающий родное гнездо, неуверенно подходит к краю обрыва и подпрыгивает в воздух, яростно хлопая в воздухе своими огромными неопытными крыльями. Упадет ли она, или сумеет взлететь, уже неважно: все мужчины племени, возбужденно вопя, тут же начинают стрелять в нее из луков или метать в нее дротики с острыми как бритва наконечниками. И, разумеется, несчастная вскоре падает, пронзенная десятками дротиков и стрел. Женщины сползают с вершины утеса и, если в девушке осталась еще хоть капля жизни, добивают ее камнями. Затем они горой наваливают камни над мертвым телом, пока оно совершенно не скроется под этой погребальной пирамидой.

Таких пирамид в этом степном краю очень много у подножия любого крутого холма или утеса. Иногда для новых погребений используют камни из более древних.

Крылатые молодые люди могут избежать столь страшной участи, лишь попытавшись бежать из своего племени, но это очень нелегко: мешают слабость и высокая температура, которыми сопровождается формирование крыльев, так что далеко будущим флаерам не уйти.

В Южных Болотах Мерма есть одна сказка о крылатом человеке, который, подпрыгнув в воздух со священной скалы, сразу сумел взлететь так высоко, что его не достали ни копья, ни стрелы, и он исчез в небесной вышине. Первоначальный вариант сказки на этом и заканчивается. Драматург Норвер использовал эту сказку как основу для романтической трагедии. В его пьесе «Грех» крылатый молодой человек назначает своей возлюбленной свидание и летит туда, чтобы увидеться с нею; но она, поступив весьма неразумно, рассказывает о свидании другому своему поклоннику и тем самым предает любимого. Соперник устраивает флаеру засаду и, как только влюбленные заключают друг друга в объятья, копьем убивает крылатого юношу. Девушка, осознав свою ошибку, выхватывает нож и закалывает убийцу, а затем — обменявшись полными тоски прощальными словами со своим умирающим возлюбленным — совершает самоубийство с помощью того же ножа. Конечно, типичная мелодрама, но спектакль поставлен хорошо, актеры весьма трогательно исполняют свои роли, и у зрителей слезы на глазах, когда главный герой спускается на землю, точно орел, а умирая, обнимает возлюбленную огромными бронзовыми крыльями.

Одна из версий «Греха» была поставлена несколько лет назад в моем мире — в Чикаго, в театре «Экчуал Риэлити». Назвали спектакль, по-моему, очень неудачно, «Жертвоприношение ангелов», но это, видимо, было неизбежно, хотя у самих гайров нет абсолютно никаких мифологических или фольклорных ассоциаций с нашими представлениями об ангелах. Так что сентиментальные картинки с миленькими крылатыми херувимчиками неприятно поразили бы их как некое издевательство над тем, что многие из них воспринимают как ужасную трагедию, над тем, чего страшно боятся и родители, и дети-подростки: редкой, но ужасной деформации, некоего уродства, проклятия или даже смертного приговора.

В городах Гая страх перед крылатостью не столь велик; там флаеров не воспринимают как жертвенных козлов отпущения и обращаются с ними вполне терпимо, даже с сочувствием — как с людьми, которым выпала такая несчастливая судьба.

Нам, возможно, это показалось бы странным. Парить в вышине, далеко-далеко от тех, кто навечно привязан к земле, состязаться с орлами и кондорами, танцевать на ветру, лететь верхом на урагане, а не в шумливой металлической коробке с крыльями, на кресле из пластика и синтетического волокна, да еще и привязанным ремнями безопасности — что может быть лучше? Что может быть прекраснее свободного полета на своих собственных, широких, сильных, прекрасных, раскинутых в обе стороны крыльях? Неужели у этих гайров такая скучная, серая, точно свинец, душа, раз они считают тех, кто может летать, уродами?

А ведь у жителей Гая действительно есть причины опасаться возможной крылатости. Дело в том, что флаеры далеко не всегда могут доверять своим крыльям.

Нет, строение самих крыльев поистине безупречно. И после небольшой практики они идеально служат своему хозяину; вскоре он уже может совершать полеты на небольшое расстояние, легко скользить и парить на восходящих потоках воздуха, а после дополнительной тренировки и совершать в воздухе фигуры высшего пилотажа и всякие акробатические трюки. Когда флаеры достигают зрелости, то, если они летают регулярно, их мастерство поистине беспредельно. Они могут оставаться в воздухе практически бесконечно. Многие умудряются даже спать в полете. Документально зафиксированы полеты дальностью в две тысячи миль, во время которых совершались лишь кратковременные остановки для того, чтобы перекусить. Кстати, большую часть полетов повышенной дальности совершили женщины, чьи более легкие тела и более хрупкие кости в данном случае являются огромным преимуществом. Мужчины-флаеры со своей мощной мускулатурой могли бы, наверное, получать призы за самую большую скорость в полете, если бы таковые соревнования имели место, но жители мира Гай — во всяком случае, бескрылое большинство — не интересуются рекордами и призами, тем более в таких соревнованиях, где всегда есть место смертельному риску.

А все дело в том, что крылья флаеров подвержены странной и внезапно наступающей катастрофической немощи, то есть попросту отказывают в полете. Инженеры, медики и прочие специалисты как в Гае, так и в других мирах оказались не в состоянии ни разгадать причину этого явления, ни предусмотреть его. Устройство крыльев не имеет ни малейших выявленных недостатков; скорее всего, отказ крыльев в полете вызывается неким невыясненным физиологическим или психологическим фактором, некими, не поддающимися учету процессами взаимодействия крыльев с остальным организмом. К несчастью, перед этим человек не чувствует ни слабости, ни каких-либо иных признаков, так что отказ крыльев всегда происходит без предупреждения. Флаер, всю жизнь летавший без каких бы то ни было неудач или затруднений, в одно прекрасное утро взмывает ввысь и, достигнув нужной высоты, внезапно, к своему ужасу, обнаруживает, что крылья ему не повинуются — они содрогаются, судорожно бьют его по бокам и повисают, точно парализованные. И человек камнем падает с небес.

Медицинская литература утверждает: по крайней мере один полет из двадцати заканчивается падением. Но флаеры, с которыми я беседовала, считают, что отказ крыльев случается гораздо реже, и приводят множество примеров того, что люди летали ежедневно в течение десятилетий и ни разу не падали. Но следует отметить, что эту тему флаерам отнюдь не приятно обсуждать ни со мной, ни, по всей вероятности, друг с другом. Они, похоже, не предпринимают никаких мер безопасности, не соблюдают никаких ритуалов и не верят в приметы, воспринимая подобные падения действительно как чисто случайные. Отказ крыльев может произойти и во время первого же полета, и во время тысячного. Ведь причина этого явления так и не была установлена. Тут, наверное, тысяча причин: наследственность, возраст, неопытность, усталость, неправильное питание, эмоции, физическое состояние. И каждый раз, взлетая, флаер понимает: крылья могут отказать всегда.