Легион Фалькенберга
Шрифт:
— Хороший был день, — вздохнула Хуанита. Они жили в одном из больших поместий, расположенных на склоне холма над Аллане портом, и праздник выплеснулся из дома во двор, на газоны и во двор соседей. Передвижные бары, за которыми стояли участники предвыборной кампании Роджера, поставляли бесконечную череду местных вин и коньяков.
На западе, на своем постоянном месте в небе, висел двойник Нового Вашингтона — Франклин. Когда на Новом Вашингтоне наступает двадцатичасовой день, этот шар тает, но вечером снова возникает серебристым пятном
Роджер и Хуанита молча любовались звездами, планетой, закатом. Алланспорт — фронтирный город слабонаселенной планеты, но для них — родина, и они любили ее.
Прием по поводу инаугурации прошел успешно, но оказался очень утомительным. Довольный Роджер направился в гостиную, а Хуанита поднялась на второй этаж, чтобы уложить спать детей. Владелец плавильни и литейных цехов, Роджер владел также одним из красивейших домов на полуострове Раньера. Высокой и гордой большой каменной постройкой в георгианском стиле, с просторной прихожей и обитыми панелями комнатами. В своей любимой консервативно обставленной гостиной Роджер увидел Мартина Ардуэя.
— Еще раз поздравляю, Роджер, — прогудел полковник Ардуэй. — Мы всё тебя поддержим. — Эти слова не простая инаугурационная лесть. Хотя сын Ардуэя Йохан женат на дочери Роджера, на выборах полковник был противником Роджера, а у Ардуэя большое число друзей среди сторонников жесткой политики, лоялистов Алланспорта. Полковник также командует местной милицией. Йохан — капитан этой же милиции. Собственный сын Роджера Харли всего лишь лейтенант, но в регулярной армии.
— Ты рассказал Харли о своей победе? — спросил Ардуэй.
— Не смог. Нет связи с Ванкувером. Кстати, сейчас ни с кем нет связи.
Ардуэй флегматично кивнул. Алланспорт — единственный город на полуострове, и от него до ближайшего поселка тысяча километров. Новый Вашингтон так близок к своей звезде — красному карлику, что потеря связи обычна для большинства дней стандартного пятидесятидвухдневного года планеты. Перед началом восстания планировалась прокладка подводного кабеля в залив Престона, и теперь, когда восстание кончилось, можно снова приступать к работе.
— Я хочу сказать, что мы тебя поддержим, — повторил Ардуэй. — Я по-прежнему считаю, что ты ошибаешься, но невозможно проводить две политики одновременно. Надеюсь, твоя сработает.
— Послушай, Мартин, нельзя обращаться с повстанцами как с изменниками. Они слишком нужны нам. Здесь повстанцев не так много, но если я проведу законы о конфискации, это вызовет недовольство на востоке. Хватит с нас кровопролития. — Роджер потянулся и зевнул. — Прошу прощения. День был тяжелый, а с тех пор, как я был шахтером, прошло немало времени. Тогда я мог работать весь день и пить всю ночь.
Ардуэй пожал плечами. Как и Хастингс, он тоже когда-то был шахтером, но в отличие от мэра не сохранил форму. Он не располнел, но стал лысым и округлым мужчиной с животиком, который заметно выпячивался над широким поясом гарнизонного мундира. Это портило его внешность, когда он надевал мундир (а полковник норовил его надеть при малейшей возможности).
— Теперь ты у руля, Роджер. Я не собираюсь стоять у тебя на пути. Может, ты даже переманишь на свою сторону старинные семейства повстанцев, и они тоже выступят против дурацкой империалистической политики Франклина. Бог свидетель, у нас достаточно проблем дома, не стоит искать их повсюду. Так мне кажется. Но что там происходит?
Внизу в городе слышались крики.
— Боже, кажется, это выстрелы? — спросил Роджер. — Ну-ка, узнаем, что происходит. — Он неохотно встал из удобного кожаного кресла. — Алло, алло… В чем дело? Мартин, телефон не работает. Глухо.
— Это были выстрелы, — сказал полковник Ардуэй. — Мне это не нравится… Повстанцы? Корабль пришел сегодня днем, но ведь на его борту не могло быть повстанцев. Нам лучше спуститься и посмотреть самим. Ты уверен, что телефон не работает?
— Абсолютно, — негромко ответил Роджер. — Боже, надеюсь, это не новый мятеж. Но на всякий случай вызови своих солдат.
— Верно. — Ардуэй достал из сумки на поясе карманный коммуникатор. И начал говорить в него с растущим волнением. — Роджер, что-то неладно! Ничего, кроме статики. Кто-то забивает все частоты связи.
— Ерунда. Мы вблизи периастра. Причина в солнечных пятнах. — Хастингс говорил уверенно, но про себя молился: «Лишь бы не новая война». Она не станет угрозой для Алланспорта и всего полуострова: здесь всего горстка мятежников, но придется выставлять войска и направляться в другие районы мятежа, вроде Высокого Брода и долины Колумбии. Проклятие! Он вспомнил горящие ранчо и плантации во время последнего восстания.
— Черт побери, неужели эти люди не понимают, что теряют больше, чем урон, который наносят им наемники Франклина? — Но он говорил в пустоту. Полковник Ардуэй уже вышел и звал соседей выходить с оружием.
Роджер вышел вслед за ним. На западе Франклин освещал ночь в десять тысяч раз ярче земной Луны в полнолуние. Из центра города по улице вверх поднимались солдаты.
— Кто это… это не мятежники, — крикнул Хастингс. Это солдаты в синтекожаном боевом обмундировании, и двигаются они слишком уверенно и целеустремленно. Регулярные войска?
Послышался рев моторов. Над головой прошла волна вертолетов. Роджер услышал шум моторов наземных машин и увидел по крайней мере две сотни солдат, бегущих по газону к его дому. К каждому дому ниже по склону сворачивали от основного строя по пять человек.
— Выходите! Милиция, выходите! Мятежники! — кричал полковник Ардуэй. В его распоряжении был десяток человек без брони, с одними ружьями.
— Укройтесь! Открывайте огонь! — кричал Ардуэй. Голос его звучал решительно, но в нем слышался и оттенок страха. — Роджер, проклятый дурак, марш внутрь, черт возьми!