Легион хаоса
Шрифт:
В воздух поднялась туча из тысячи насекомых и устремилась на нас…
Это был бег наперегонки со смертью.
Несколько шагов до дома превратились в бесконечность. Внезапно ночь наполнилась серыми тенями, а шелест и жужжание десятков тысяч крошечных крыльев отдавались у меня в ушах как язвительный смех.
Я почувствовал прикосновение, в паническом страхе замахал руками и, спотыкаясь, вбежал по ступенькам вверх. Что-то порхало перед моим лицом вверх и вниз, я пригнулся,
Кто-то яростно взревел, шелест и стрекот крыльев стал громче. Я упал, инстинктивно откатился в сторону и увидел, как Рольф всем своим весом навалился на дверь и захлопнул ее.
И как раз вовремя.
Раздался звук, похожий на то, как будто кто-то бросал в дверь песок. Шелест и стрекот крыльев смолкли, но вместо этого я услышал, как что-то яростно забарабанило в дверь. Сквозь щели в двери посыпалась серая пыль, когда насекомые в слепой ярости начали биться о дверь. Что-то крошечное, порхающее взвилось вверх и исчезло под потолком.
— Они здесь! — взревел Рольф. — Несколько этих тварей проникли внутрь! Будь внимателен!
Его голос чуть было не сорвался. Я увидел, как он смешно отпрыгнул в сторону и втянул голову в плечи, когда одна из серых теней спикировала на него, как хищная птица. Наконец я тоже вскочил на ноги и огляделся.
Рольф успел закрыть дверь в самый последний момент. Рой насекомых продолжал биться о дверь, как песок, но большинство из них остались снаружи.
Тем не менее несколько штук успели залететь в дом-Неожиданно Рольф повернулся в сторону и ударил по чему-то, что порхало перед ним.
— Не прикасайся к ним! — в ужасе закричал Говард. — Не прикасайся, Рольф!
Если Рольф и слышал его слова, то он на них не прореагировал. Его одновременно атаковали три крошечных серых насекомых-убийцы. Он смешно прыгал из стороны в сторону, пытаясь уклониться от них и продолжал бить по ним руками, но не попадал.
— Свет! — взревел Говард. — Погасите свет!
Его слова почти потонули в громком шуме, который раздался снаружи. Я в ужасе повернул голову и увидел, как оба окна справа и слева от двери стали серыми.
Насекомые прекратили биться о дверь, но вместо этого они в слепой ярости бросались на стекла! Сотни из них разбивались о стекло, но из темноты появлялись все новые и новые. Бешено вращая крыльями, они на огромной скорости налетали на невидимое препятствие и погибали. За несколько секунд стекла покрылись толстым, жирным, серым слоем, но появлялись все новые и новые твари.
— Погасите же наконец свет! — крикнул Говард. — Он приводит их в неистовство!
Ему кто-то ответил, потом большая газовая люстра, висевшая под потолком в зале, мигнула — и погасла.
Темнота как черное покрывало опустилась на помещение. Я замер. Мои нервы были взвинчены до предела. Мне казалось, что я все еще слышу жужжание маленьких крыльев, но единственное, что я действительно слышал, это тяжелое дыхание Рольфа и где-то в глубине зала — приглушенный плач женщины. Барабанная дробь прекратилась. Насекомые перестали биться о стекла в тот самый момент, когда погас свет.
Откуда-то из темноты слева от меня раздался голос Говарда.
— Никто не двигается с места, — сказал он. — Они нападают только тогда, когда вы двигаетесь. Чарльз, вы здесь?
Прошло несколько секунд, пока дворецкий ответил, при этом от страха и возбуждения его голос так изменился, что я его едва узнал.
— Я… здесь, — пробормотал он. — У лестницы.
— Хорошо, — прошептал Говард. — У вас лампа еще с собой?
— Конечно. Я… ее потушил.
— Тогда поставьте ее осторожно на лестницу, — приказал Говард. — Как можно дальше от себя.
Где-то в темноте послышался звон, потом скрежет металла о твердый мрамор.
— Все в порядке, сэр, — сказал, запинаясь, Чарльз.
— Теперь снимите стекло. Осторожно. Снова зазвенело стекло.
— Готово? — спросил Говард.
— Го… готово, сэр, — пролепетал Чарльз.
— А что мне делать теперь?
Говард мгновение помедлил.
— Вывинтите как можно сильнее фитиль, — сказал он. — Возьмите спичку и зажгите его. А потом как можно быстрее убегайте.
Про себя я восхитился хладнокровием Говарда. Он сделал единственно разумное в этот момент — а именно, устроил моли, которая, кажется, еще не забыла свои врожденные рефлексы, ловушку.
Для нас это была единственная возможность избавиться от этих зловещих насекомых.
Даже если в помещение проникла всего лишь дюжина этих крошечных насекомых, мы не могли в темноте обнаружить и убить их, не устроив в доме полный разгром. А снова зажечь свет, означало бы для большинства из нас подписать себе смертный приговор.
— Я… готов, сэр, — донесся до меня из темноты голос Чарльза. — Но я… я боюсь.
— Но вы должны это сделать, — ответил Говард. — Я не знаю, как долго еще эти бестии будут вести себя тихо.
— Хорошо, сэр, — ответил Чарльз. Его голос дрожал. — Я беру спичку.
— Всем остальным уйти от лестницы, — приказал Говард. — Возьмите что-нибудь, чем можно бить, ботинок, например, или оторвите кусок материи от вашего платья. Но ни в коем случае не прикасайтесь к ним голыми руками!
Казалось, что время остановилось. Я слышал шелест, потрескивание, едва слышный стук, когда Чарльз открывал коробку со спичками…..
Потом вспыхнула искра, превратилась в пламя, и комната озарилась ярким светом, когда с легким треском вспыхнул пропитанный керосином фитиль лампы. На книжных ступенях лестницы возник маленький, мерцающий островок света, и полдюжины крошечных серых теней устремились из темноты к нему.