Легион павших. I - III Акт
Шрифт:
— Тебе обязательно так себя вести? — спросил Къярт, разуваясь. В центре комнаты лежала белоснежная мохнатая шкура, и топтать ее в обуви было бы кощунством.
— Как так?
— Вызывающе. Сначала во время проверки на въезде в город, потом здесь.
Райз хмыкнул.
— Хочу понять, как много нам дают бумажки, оставленные Фелисом.
— Не проще ли спросить это у него самого?
— Это ты мне скажи.
Они обменялись долгими взглядами. Къярт и правда заметно остыл. Упоминание некроманта зародило вокруг того всего пару едва заметных розовых огоньков, но и те растворились,
— К тому же, — продолжил Райз, — чем больше все вокруг смотрят на меня, тем меньше замечают тебя. Нам же не нужно привлекать к тебе лишнее внимание?
— Не слишком ли топорно?
Райз пожал плечами.
— С друидами работало. С людьми у меня, конечно, опыта поменьше будет, но дай мне немного времени набить руку.
— Будешь и дальше набивать ее на женщинах?
— Только если они будут давать повод. Не стоит судить о ком-либо по его виду, даже не разобравшись, что за ним скрыто. Удивительно, что эта простая истина обошла ее стороной. Но, быть может, этот урок в будущем убережет ее от куда больших проблем, чем общение со мной.
Райз добавил в последние слова каплю иронии, намекая, что дискуссию лучше закончить. Къярт не стал продолжать — вряд ли из-за интонаций Райза, скорее потому, что не видел смысла спорить, когда каждый из них четко дал понять, что останется при своем мнении.
Райз мог его понять: скорее всего на родине Къярта, как и в Республике, да и в Огнедоле, к женщинам относились более мягко, а порой даже попустительственно. Но Райз провел большую часть жизни среди друидов, где исповедовалось равенство каждого, и подобное умаляющее чье-либо достоинство поведение было неприемлемо.
Как и обещала администратор, горничная пришла ровно через час, минута в минуту. Когда она закончила застилать софу, Къярт все еще смывал с себя дорожную пыль, так что Райз сам отдал ей вещи и остался сидеть на широком подоконнике, закутавшись в плед. Надевать второй комплект вещей на грязное тело не хотелось.
Глядя в окно, он пытался понять собственные чувства. Разобраться в них было бы куда проще, если бы он мог увидеть собственную энергию духа, но чем дальше, тем больше ему казалось, что он не видит ее потому, что ее нет — что ее не стало в ту же секунду, когда Фелис связал эту силу с его душой. Так что не оставалось ничего другого, как заниматься самокопанием по старинке.
Наверное, какая-то часть сознания пыталась представить, что вокруг один из городов Огнедола: может быть, Этварк или даже Берилон. Но даже тогда, когда Райз навсегда покинул свой мир, технологическое развитие Огнедола могло дать фору Афракскому союзу. Хотя меньше века назад в нем дела обстояли даже хуже, чем здесь сейчас.
— У тебя какая-то неприязнь к предназначенным для сидения местам? — Къярт появился на пороге ванной. Вода с мокрых волос капала на чистую, хоть и изрядно мятую, рубаху.
Райз посмотрел на стоящее у окна кресло.
— Привычка наверное. Не припоминаю, чтобы видел у друидов стулья, — он поднял на Къярта взгляд. — Уже закончил?
Тот кивнул.
В поместье Фелиса ванная комната все же была попросторнее, и выбор между ванной и душем имелся. Благо, в Руфероне была канализация и водопровод. Возможно, последний присутствовал только в центральных районах, но как дело обстояло с благами цивилизации на окраинах Райза не интересовало.
Когда он закончил с банными процедурами и вернулся в комнату, Къярт уже спал на софе. Райз потушил светильники, прогнал начавшую скапливаться вокруг парня сизую дымку и забрался в кровать. Если повезет, эта ночь обойдется без кошмаров.
— 4 -
Гигантской змее, что возвышалась над одной из площадей Руферона, полагалось внушать трепет. Наверняка, так и было, пока она не превратилась в отбеленный дождем и солнцем костяной остов. Хотя Райз не стал бы называть это существо змеей. Скорее змееподобной рептилией, с острыми, как бритва, шипами на голове и полной зубов пастью. В Третью Великую Войну она распахнула ее для укуса, и тогда ее голову пробил двадцатиметровый шип, служивший орудием одному из исполинов. Так они и остались стоять сквозь века: окаменевшие останки чудища Орды, убивший ее клинок и Руферон, разросшийся вокруг неопровержимого доказательства схватки двух гигантов.
Разместить отделение паладинов прямо на площади в тени змеи было символично. Этакое напоминание о том, для борьбы с кем существует Братство, и символ надежды, что даже подобные твари могут быть повержены.
Со скамеек, что стояли в тени берез на границе площади, открывался отличный вид на змею. Однако она интересовала Райза лишь первые десять минут — даже меньше, чем сверкающее на солнце отделение паладинов. В нем было всего два этажа, но они протянулись вдоль всей площади, и на пару с двумя корпусами и стеной отгородили обширную внутреннюю территорию, таким образом без слов давая понять, что влияния и средств у Братства достаточно, чтобы позволить себе размещать тренировочные полигоны прямо на бесценной земле в самом центре города.
Райз отмечал входящих и выходящих из главных дверей отделения, однако его куда больше интересовали суетящиеся вокруг горожане. Площадь вокруг остова змеи была девственно пуста, однако за окольцовывающей ее дорогой дома начинались не сразу: на широком тротуаре разместились многочисленные лотки торговцев, вовсю расхваливающих свой товар проходящим мимо зевакам, наверняка приехавшим издалека. И кто бы мог подумать, что Руферон — по большей мере город фермеров — окажется еще и центром паломничества. Райз снова взглянул на отбрасывающую гигантскую тень пасть чудища. Тот, кто решил возвести Руферон вокруг него, точно об этом подумал.
Оставлять облюбованную скамейку было неохота. Если к виду полей и лесов под солнцем он уже успел немного привыкнуть, сбить оскому, то вид дневного города вызывал у него едва ли не восторг. Даже со всем его гамом и беспорядочной суетой, прохожими, одетыми вразнобой — кто в костюмы, кто в заношенные до дыр обноски — и не всегда приятными ароматами Руферон не позволял отвести от него глаз. И пусть Райз с радостью просидел бы без дела еще несколько часов, а потом пошел бы гулять по улицам, он помнил о своей задаче. Во всяком случае теперь у него было на один повод больше выполнить ее, как следует.