Легион призраков
Шрифт:
— Ты не права, Мейгри, — твердо сказал Платус. — Ты знаешь, что это неправда. Он сам виноват во всем. Им горько видеть его страдания, как горько видеть и твои, сестра. И мне горько видеть, как ты привязана к нему. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы ты могла освободиться от этой зависимости…
— Я не могу, — резко повернулась к нему Мейгри, крепче стискивая пальцы на рукояти меча. — И не хочу.
— Я знаю, что не можешь и не сделаешь этого, — вздохнул Платус. — Дерек Саган всегда стоял над пропастью. Все, что удерживало его от падения, — это твоя рука.
Она была разгневана и собиралась дать брату достойную отповедь.
У нее были причины для гнева. Когда-то Платус тоже не сумел освободиться от зависимости.
Мейгри колебалась, медлила и так ничего и не сказала.
Тогда снова заговорил Платус:
— Договор не был обманом, сестра. Заключая его, ты знала, что истинное раскаяние было его единственной надеждой. Вы вместе брели во мраке, как гласило пророчество. Теперь он должен продолжить свой путь в одиночестве, без тебя. Ты вольна освещать ему дорогу, но не можешь вести за руку. Путь к спасению он должен найти сам.
— Или окончательно заблудиться, — сказала Мейгри, и голос ее дрогнул. — Это несправедливо! — Она сжала кулаки. — Они предлагают ему слишком трудный путь. Это подъем в гору, и они сделали все для того, чтобы он упал, не добравшись до вершины. Они расставили перед ним ловушки и заготовили соблазны. И скрыли это от меня, когда убеждали, чтобы я заключила договор. Ну а что Дайен? — спросила она вдруг, прежде чем Платус успел что-либо ответить ей. — Что ты скажешь о грозящей ему опасности? Ты не боишься за него?
— Я верю в Дайена, Мейгри, верю, что он все преодолеет…
— Подразумевается, что я не верю в Сагана, — насмешливо перебила она Платуса.
— А ты веришь? — спросил он.
— Да, — ответила Мейгри, и глаза ее были при этом мрачны, как штормовое море. — Я верю в него, а в них не верю. Так и скажи им, — продолжала она, протягивая руку в латной рукавице в сторону своего брата. — И еще скажи им, что, если он погибнет, я уйду вместе с ним.
— Мейгри, — попытался Платус возразить ей, но она не стала его слушать.
— Не беспокойся. Я не нарушу договора, пока он существует. Я не заговорю с Саганом и ничем не выдам ему своего присутствия. И напомни им о том, что в отношении Дайена я таких обещаний не давала. И если я сумею помочь ему…
Резко и холодно кивнув, она отвернулась, и белые волосы ее взметнулись, словно от порыва ветра.
… Рука — на рукояти меча, гордая поступь… Мейгри удалялась, и гулкий звук ее шагов был подобен эху ударов стального молота о наковальню, разносящемуся под бездонным небосводом.
— Ты сумеешь помочь Дайену, — тихо проговорил, глядя ей вслед, Платус, — но кто поможет тебе?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Крис настроил свое зрение на ночное видение. В бараке стоял непроглядный мрак. Коразианцы с их искусственными приспособлениями не нуждались в освещении. Кое-где они, правда, устанавливали его для своих рабов-людей, например, на
Усиленный слух Криса не воспринимал никаких звуков, кроме интенсивных сигналов человеческого страдания и страха, да еще тех сигналов, которые киборг сознательно и холодно игнорировал. Он знал, что вызвал боевую тревогу, если можно так ее назвать. Каждый коразианец в отдельности был всего лишь обособленной частицей коллективного целого, подобно тому как отдельные клетки образуют единое тело. Гибель двоих коразианцев-охранников, которых Крис застрелил у входа в туннели, вызвала тревогу, породившую вибрацию, дрожь, шум — или как там еще вздумается реагировать этим бестиям — у каждого коразианца в округе.
Крис принимал в расчет тот факт, что коразианцы постараются во что бы то ни стало организовать его розыск всеми возможными путями и средствами, и как только нападут на его след, показания приборов его тела собьют их с толку — хотелось бы надеяться — на какое-то пусть совсем недолгое, но драгоценное для него время. Рассчитывая поймать человека, они вряд ли среагируют на киборга.
Не упуская из поля своего зрения красное зарево, предвещавшее появление коразианцев, Крис остановился перед терминалом компьютера, расположенным на узловом пересечении туннелей, и привел систему в действие. Он умел обращаться с этой аппаратурой. Не способные к самостоятельному творчеству коразианцы вынуждены были красть технологии в соседней галактике. Крис уже соприкасался с коразианской компьютерной системой, выполняя поручения покойной леди Мейгри, и знал, чего можно ожидать от этой примитивной, медленно соображающей аппаратуры. Он воспользовался ею.
Коразианцы строго придерживались предписаний. «Мясо» было для них ценным товаром, распределяемым по необходимости на разные планеты. Людей или пускали на пропитание, или заставляли работать. Каждую «тушу» нумеровали в момент ее доставки, и этот номер сохранялся до окончательного ее использования.
Крис ввел в компьютер номер женщины. Включив свой собственный внутренний компьютер, киборг извлек из его памяти диаграмму туннелей, изучил изображение на экране и определил, в каком отделении она находится. На один уровень выше и затем три отсека вниз и вправо. Он двинулся в этом направлении как раз в тот миг, когда красное зарево появилось в дальнем конце туннеля, позади него.
Он нашел ее — это было легко. Трудно было то, что предстояло делать дальше. Она была не одна. Кроме нее, в камере находилось еще пятеро: мужчина, две женщины и двое детей.
Крис замкнул силовое поле и вошел в камеру.
Все шестеро уставились на него, тараща отупелые от ужаса глаза. Они заранее ждали от него беды! Потом она узнала его. Ее глаза расширились, и краска залила бледные щеки. Она встала на ноги.
Остальные не знали его, но, кажется, поняли, что бояться им нечего. В глазах у них засветилась надежда. Лучшее, что он мог для них сделать, — это как можно быстрее покончить со всем этим…