Легион
Шрифт:
Танха проверил свое оружие и поговорил с двумя дежурными офицерами. Он вошел в наблюдательный редут, укрепленную платформу на выступе земляного укрепления, находившуюся под открытым небом. Он достал полевой бинокль и навел его на Мон Ло.
— Что это? — спросил он, фыркнув.
— Что именно? — спросил редутный вокс-офицер.
Отдаленный ветер разносил крик, до сих пор звучавший как звон в ушах. В воздухе витал аромат полыни.
— Этот запах, — сказал Танха.
— Проклятые неверные что-то жгут, — сказал
— Нет, — сказал Танха. — Что-то другое.
Он посмотрел вверх и вслушался. Отдаленный звук смешивался со звоном. Танха положил руку на парапет редута из мешков с песком. Он чувствовал глубокую, зловещую дрожь.
— Вызови генерал-майора по воксу, — быстро сказал он.
— Что, — удивился вокс-офицер. — В такое время?
— Вызови Дева на связь немедленно! — приказал Танха.
Вокс-офицер взялся за свое устройство. Танха вновь поднял полевой бинокль и вгляделся во вьющуюся туманную гряду.
Субадар Лек Танха увидел то, что к ним приближалось.
Ему удалось произнести, отчаянно заикаясь, первые два слога имени своей жены.
Затем он умер.
В километре к западу, ровно тридцать секунд спустя, Династ Черикар, старший командующий Второго Подразделения Шипов Реньо, резко обернулся к своему трибуну, Лофару.
— Разве отсюда слышно море? — спросил он.
Трибун покачал головой.
— Нет, сэр.
— Но ты же слышишь этот звук? Как будто волна разбивается о берег?
Лофар колебался.
— Я что-то слышу, — признал он наконец.
Они шли на вершину земляного укрепления, на обычное утреннее патрулирование. Черикар обернулся и посмотрел на восток. Большая туча, похожая на туман, окутала вершину земляного укрепления на расстоянии в километр. Она висела в воздухе, как бледный холм, которого раньше там не было.
— Что это? — спросил Черикер. Лофар не ответил. Дощатый настил под их ногами задрожал.
Династ и его трибун инстинктивно подняли шипы на своих доспехах, оснастив себя психовосприимчивыми стальными иглами, которые и дали название полку. Окруженные со всех сторон смертоносными лезвиями, они вытащили оружие, и обернулись, чтобы встретить атаку.
Красивые, механизированные лезвия на их старинных доспехах не спасли их, так же, как и оружие в их руках.
— Вставай! — ревел Тче. — Вставай немедленно!
— Убирайся, или я убью тебя, — сказал Бронци своему паше, и перевернулся на кровати.
Тче пнул своего гетмана в задницу, представлявшую собой очевидную цель.
— Вставай! — закричал Тче.
Бронци поднялся, потирая зад, ничего не видя в полумраке палаты.
Его разум путался, пытаясь отделить частицы сна от реальности.
В одном он был уверен: обычно паши Гено не будили своих гетманов пинками.
— Что такое? — спросил Бронци.
Тче уставился на него. В глазах паши стояло беспокойство, которое
— Поднимайтесь, гет, — повторил Тче.
Бронци к тому времени уже достиг дверей палаты, подпрыгивая, пытаясь бежать и одновременно надевать ботинки. Он уже мог слышать это, ясно как день.
Ропот.
С расстояния война издавала специфический звук. Трясение земли, вибрация двигателей, скрежет оружия, глухие взрывы, выкрики; все это смешивалось вместе в своего рода зловещий ропот, дикое ворчание монстра, просыпающегося за холмом.
Гуртадо Бронци слышал ропот десятки раз в своей жизни. Он всегда предвещал дни, которые ему повезло пережить, или часы, которых он никогда не забудет.
Снаружи на них падал первый свет. По лагерю прошлось волнение, когда Джокеры приводили себя в готовность. Бронци посмотрел на небо. Медленно идущие облака были окрашены в розовый цвет, как кровь в воде или шелк Нуртийцев. В зловонном дыхании ветра он чувствовал запах полыни. К востоку, то, что походило на обширную, медленно надвигающуюся пылевую бурю, накрывало армейские линии, закрывая даже темное плечо земляного укрепления.
Бронци продвигался через толпящихся людей, выкрикивая приказания и требуя вокс. Паши разбегались от него, как шрапнель от гранаты, перенося и передавая приказы недвусмысленным тоном.
Все еще требуя вокс, Бронци поднялся по лестнице одной из обзорных вышек. Посреди дороги он остановился и посмотрел вниз на Тче. Тче бросил ему свой прицел. Бронци словил его одной рукой, открыл и посмотрел на восток.
Смежная с лагерем Джокеров, группа пехоты Аутремара выбиралась из палаток и казарм с той безумной суетой, которая украшала Гено. Кроме того, теперь он видел это.
Скрытые пылью, внезапные вспышки взрывов походили на мерцание сигнальных фонарей. Он слышал гомон тяжелых орудий и низкие барабанные удары просыпающихся артиллерийских позиций. Раздавался также громоподобный бой барабанов, настоящих барабанов. Спустя несколько секунд лазбатареи в редутах на юго-востоке начали выплевывать сверкающие метеоры на север в облако пыли, добавляя их визжание к общему гомону.
Бронци увидел движение в туманных краях надвигающейся пылевой бури, и опознал в них очертания, фигуры.
— Святая пыль, — прошептал он.
Однажды, во время своего детства в Эдессе, Бронци стал свидетелем пожирающему растения рою в движении. Столетиями, большие участки Осроина и Мезоп Дельты были засажены генными зерновыми злаками, как часть программы Императора по увеличению урожая для восстанавливающегося мира, и сверхразмножение насекомых вызывались каждые несколько десятилетий избыточными урожаями. От роя потемнело небо, превратив день в ночь, плотная стая саранчи длиной в семьдесят километров.