Легион
Шрифт:
Сонека наблюдал за восходом. Там, где уже должно было быть солнце, в небесах дрожал покров зловещего тумана. Небо было затянуто гладкими бурыми и янтарным облаками, без видимой причины движущимися против ветра. Пенистая масса тумана была ярче, чем само небо, она походила на глубокую дюны в полуденном свете. Сонека чувствовал в ветре какой-то странный, смолянистый запах, похожий на горькую полынь или мирру.
Последние несколько дней он думал о Шибане. Мог ли он тогда заметить в нем некие изменения, настолько неуловимые, что даже сам Шибан их
«Если им можно было верить, — повторил себе Сонека. — После всего этого, я все еще не склонен доверять им».
Напившись со Страбо прошлой ночью, Сонека вспоминал пустой, бессмысленный разговор с Шибаном в Визажах. Тогда это не имело никакого смысла, но сейчас это казалось Сонеке неким симптомом…
— В последнее время мне часто сняться сны. — сказал Дими — В них я слышу стих.
— Стих? Забавно. — улыбнулся Сонека.
— Я же тебе уже его рассказывал, разве нет?
— То есть, ты его помнишь?
— А разве ты не помнишь свои сны слово в слово?
— Нет, — ответил Сонека.
Шибан пожал плечами.
— Тогда представь себе…
— Стих? — напомнил ему Сонека.
— Ах, стих… О, он начинается так…
«В объятиях твари голодной,Что на части тебя разрывает,Чистой души человек обнаженный,Из Книги Луны, тебя защищает…»— Слушай, а я его знаю. — Сказал Сонека.
— О… Действительно знаешь?
— Мне его пела мама, когда я был маленький. Она называла это Песней Бедлама. Там были и другие стихи, но я их забыл…
— Серьезно? И что это значит?
Сонека пожал плечами. — Понятия не имею.
Он все еще это не понимал. Хотя у него было ужасное ощущение, что это говорил не сам Шибан, а застрявшая у него в глотке нуртийская кость. Эти осколки кости заразили его друга и изменили его. Альфа Легионеры сразу это поняли и застрелили его. Хаос погрузил свои ядовитые когти в душу Дими Шибана…
Но, черт возьми, если это действительно было так… Почему сам Пето знал этот стих? Почему именно его пела ему его мама?
— Сэр?
Сонека оторвался от размышлений и посмотрел налево. К нему шел Лон, его карабин свисал на длинных ремнях.
— Какие новости? — Спросил Сонека.
Лон покачал головой.
— Командование приказало дальше удерживать позиции. Два подразделения Аутремаров подходят с востока, чтобы создать здесь передовую позицию.
Сонека кивнул. — Спасибо. Готовьтесь разместить их.
— Да, и вот еще что… Вас ждет Страбо. — добавил Лон.
Сонека посмотрел обратно на гребень дюны. Клоуны выстроились неровными рядами, наблюдая за просвечивающей в облачном покрове на месте солнца дырой. Шипы на их наплечниках ярко блестели под ядовитым светом, а знамена роты
Сонека не узнавал этого гетмана…
— Сэр, — сказал подошедший и отсалютовавший Страбо. — Этот гетман прибыл на наши позиции только что, и хочет с нами поговорить.
— Его имя?
— Эмм… — начал Страбо.
— Фикал. Шон Фикал. — сказал приветственно протягивающий руку гетман. Сонека пожал ее, хотя это имя было ему незнакомо.
— Мы можем поговорить наедине? — спросил Фикал.
Сонека кивнул, и, повернувшись к Лону, начал говорить. — Подготовь Клоунов. Построение Аккад, с резервными линиями Ликад. Когда Аутремары прибудут, перемести их на юг, на наш левый фланг. Потом мы встретимся с их офицерами. Передай это всем, а особенно…
— Чертову Страбо? — спросил Страбо.
Сонека усмехнулся. — Да, особенно ему. Лон и Страбо захохотали и пошли к ждавшей их роте.
— Значит Шон Фикал. — сказал Сонека. — Ну и в какой же роте вы состоите, Шон?
Гетман пожал плечами.
— Возможно, вы знаете меня под другим именем. Кониг. Кониг Хеникер.
Сонека уставился на него и потянулся за своим пистолетом.
— А вот этого не нужно, — начал Хеникер, глядя прямо в лицо Сонеке. — Мое настоящее имя — Джон Грамматикус, и мне нужно передать важное сообщение Альфа Легиону. Думаю, вы сможете с ними связаться.
— Думаете?
— Не скромничайте, Пето. Так да или нет?
— Возможно. — Осторожно ответил Сонека.
— Будем надеяться, что все-таки да. И поскорее. Это Черный Рассвет, и у нас осталось очень, очень мало времени.
Бронци и примерно половина его роты были в двух километрах к югу от места битвы. Все они были вымазаны в песке и изнурены. Потребовалось пять минут яростной схватки, чтобы вырваться из разлившейся вокруг них орды. В ушах звенело после сумасшедшего ближнего боя, и не только Бронци пытался очистить свой разум от шока или успокоить трясущиеся руки. Два подразделения Аутремаров тоже смогли вырваться раздробленными и беспорядочными отрядами вместе с множеством торрентских артиллеристов, вынужденных бросить свои пушки и быстро бежать. Бронци удалось собрать вместе большинство из них, после чего он доложил Штабу свое местонахождения. Он и его паши позаботились, чтобы все сбитые с толку артиллеристы были вооружены, по крайней мере, ножами или спицами от сломанных колес.
Бронци мог видеть в бинокле длинную колонну танков Империи, выстраивавшихся в пустыне на западе и поднимающих в воздух крутящимися гусеницами пыль. Это был весь Занзибари Хорт, выдвинувшийся с посадочных полей около топи Сухн. Он удивлялся, почему казалось, что эти танки пятятся… Генерал-Майор Дэв любил бросать свои быстрые танки на позиции врага подобно тяжелой коннице, и они собрались в достаточном количестве, но держались примерно в километре от врага…
И тут появилось объяснение.