Легионер Его Величества
Шрифт:
— Какой еще подполковник?
— С которым вы подрались. Ох и знатно же вы ему под глаз съездили. — Рикман незаметно пнул целителя ногой, чтобы тот не увлекался.
— Подполковник, под глаз… Ничего не понимаю.
— Позвольте мне, сэр, — вмешался Рикманн.
— Это вам, подполковник…
— Нет сэр, тот легионер, с которым вы поссорились, был их командиром в звании подполковника.
— Но его мундир…
— У них другие мундиры и знаки различия.
— А тот первый солдат…
— Лейтенант.
— Но все равно они были непозволительно грубы.
— И, тем не менее, сэр, вы пытались ударить одного, и ударили другого.
— Я?
— Ливси, — Рикманн неуверенно взглянул на целителя, — говорит, что это из-за проклятья. Оно делало вас слишком агрессивным. Когда Ливси начал вправлять вам мозги, он заметил темные эманации и удалил их, но теперь невозможно избавится от сотрясения. Придется потерпеть, сэр.
— Но кто, кто хотел избавиться от меня?
— Неизвестно, сэр.
— Две недели… Да это же Топпер! Проклятый ублюдок всегда завидовал мне! — Рикман и Ливси переглянулись. Никакого Топпера они не знали, но уж лучше он, чем они. — Капитан, — внезапно окрепшим голосом сказал Кловз.
— Да, сэр? — насторожился Ливси.
— Вы спасли мне жизнь. Я этого так не-е-е-е, — полковника вновь скрутил приступ рвоты, и он свесившись с койки щедро полил сапоги целителя, — не забуду! — закончил Кловз, после приступа.
— Сэр, — заглянул в палатку лейтенант Брукс. — Подполковник Нэн, пришел извинится за неподобающее поведение.
— Извинится? — удивился Кловз. — Какой благородный человек! Впустите его.
— Сэр, — поздоровался Нэн, — позвольте представится…
— Не стоит, подполковник, мне уже рассказали о вас. Прошу прощения за то, что так налетел на вас. Я вижу ваш глаз не сильно пострадал.
— Глаз?
— Простите меня сэр, я распорядился, чтобы наши целители тот же час сняли отечность, пока не напухла гематома, — сказал Рикман, в то время, как Ливси яростно мигал подполковнику невидимым Кловзу глазом.
— А, да сэр, они справились на славу, хотя признаться голова еще гудит.
— Не так как у меня, подполковник. Ваш удар просто сокрушил меня. Вы боксировали?
— В колледже, сэр.
— Видно вы были прекрасным бойцом.
— Выиграл несколько медалей…
— Не скромничайте, сэр. Впрочем, мне сказали вы пришли извиняться?
— Да, сэр.
— Не стоит. Напротив, это я должен извинится. Перед вами, и тем лейтенантом.
— О, лейтенант Гринвуд уже наказан, сэр.
— Да?
— Да сэр, ведь он сломал ваш стек!
— А, ну да… Рикман, будьте добры проводить… — Кловз слегка позеленел, а расторопный подполковник схватил Нэна под локоть и даже успел повернуть к выходу, когда командира вновь стошнило. Оба офицера мгновенно оказались снаружи.
— Что за цирк? — спросил Нэн.
— Импровизация капитана Ливси, — ответил Рикман. — Значит, так. Придурка смертельно прокляли, а ваш удар позволил выявить растущее проклятье. Проклятье сняли, но вот теперь нельзя вылечить его от сотрясения.
— Ловко. А что с моим глазом?
— Так ведь это Кловз на вас напал, в глаз дал.
— Понятно, а почему?
— Так ведь из-за проклятья.
— А нельзя признать его не способным командовать?
— Много возни. Пускай уж лучше наш доблестный командир отлеживается и радуется спасенной жизни, а мы давайте пробежимся по тому, что известно о Леже. Какими силами располагает враг, да что это за враг в конце концов.
Глава 70
Шон был в бешенстве. Сначала, когда его выбрали новым денщиком, он наивно полагал, что будет теперь купаться как сыр в масле. Да и уважения от солдат прибавится, но поскольку Кловза в бригаде презирала последняя собака, капралу тоже ничего не доставалось. Хотя нет, были глупые шуточки пополам с жалостью и насмешкой. И черт с ним с увольнением от занятий. Раньше у Шона даже при самом насыщенном дне со стрельбой, маршем, и штыковыми упражнениями, оставалась еще куча времени на отдых. А теперь… То подай ублюдку то, то принеси это, почему, мать твою, задержался!
— Я-тя, говнюка лично удушу. Выродок ты благородный… — бормотал он себе под нос, идя от повара с очередной порцией печеных перепелов и бутылкой белого вина подмышкой. Предыдущую, господин полковник благополучно сожрали, и так же благополучно вытошнили на ковер, который Шону еще предстояло отдраить.
Весь лагерь, кроме часовых уже спал. Спали все незанятые рядовые и офицеры, уж тем более спал повар, которого Шону пришлось будить. Да Шон и сам с превеликим удовольствием уснул бы. Не успел еще он дойти до палатки, как в голову ворвалась мысль. Конечно же не из разряда прекрасных или гениальных. Он воровато огляделся. Здесь, среди простых солдатских палаток его никто не мог заметить.
Шон поставил поднос с перепелами на землю, схватил покрепче торчащий в пробке штопор и потянул. Хлопнуло. Шон замер, но похоже вымученных дневным маршем солдат такой слабый звук не потревожил. Денщик щедро приложился к горлышку, залпом всосав едва ли не полбутылки.
— И как только этот компот может стоить семнадцать фунтов за бутылку! — про себя поразился он. — А, да и черт с ним. — Шон расстегнул ширинку и постарался восполнить потери жидкости в бутылке собственной мочей. Но чертов полковник сегодня так загонял, что парень не имел времени и на глоток воды, потому бутылка оставалась немного не полной. — Можно долить водой… — Подумал Шон, а после вспомнил, что у него еще припрятано полбутылки отличного белого рому. Возможно, если ублюдок напьется, он наконец-то уснет. — Да, — решил Шон, заткнул бутылку пробкой, и в тот же миг за спиной что-то гулко ударилось о землю. Не успел он обернуться, как чья-то крепкая рука сунула под нос влажный платок. Сладкий, дурманящий запах ударил в голову и ноги Шона подкосились. Звезды в глазах поплыли, а веки налились тяжестью и сомкнулись.