Легионы огня: Армии света и тьмы
Шрифт:
Так что молитесь, друзья мои. Молитесь громко и упорно. Возвысьте ваши голоса, доставьте своими криками радость Великому Создателю, ибо, услышав вас, он будет знать, что вы искренне почитаете его…»
Потрясающе. Как искусно он выкрутился. Я оценил. Какими бы мерзавцами я не считал тех, кто манипулирует духом и именем Великого Создателя ради своих целей, должен признать, что типы, подобные Валлко, обладают собственным стилем и изобретательностью, которым мне остается лишь завидовать.
Прима Центавра хотела радоваться несчастью людей. Но у
Поэтому Валлко нашел для центавриан способ выразить свои чувства, не вызывая неудовольствия, а возможно, и гнева, со стороны других рас. Службы проходили по сценарию и под руководством Валлко, и больше походили на шумный карнавал. Однако, буянили на них, как бы, вовсе не выражая радость, а в надежде на то, что Великий Создатель поможет нашим бывшим мучителям.
Как хитро. Очень лицемерно. И дьявольски эффективно.
Но, все-таки, есть четкая граница между трагедией и фарсом. Я это знаю. Я сам, определенно, нарушал, и даже стирал эту границу множество раз.
Даже сейчас я слышу шум «траура», доносящийся снаружи. Весь город гулял, и это продолжалось целыми днями. Понятия не имею, откуда у моего народа взялось столько энергии.
Порой мне хочется выйти туда и сказать им правду.
О, да. Да, я знаю правду, Шив'кала все мне рассказал. О том, что именно наши рабочие вели раскопки и вытащили на свет божий зону перехода, которая привела дракхов к планетокиллеру. Не заполучи дракхи в свое распоряжение это страшное оружие — они никогда не рискнули бы напасть на Землю. Мы, гордые центавриане, несем ответственность за попытку уничтожить человечество. Это было возмездие — дракхи мечтали о реванше, хотели нанести удар по людям, отомстить за исход войны Теней. Это Тени принесли тьму на Приму Центавра, тьму, которая осталась здесь и по сей день, хотя сами Тени давно ушли за Предел. В любом случае, нам нужно целовать людям ноги и пытаться всеми силами помочь им отыскать лекарство от чумы.
А мы лицемерно ликуем, притворяясь, будто молимся об их выживании.
Не знаю, почему Шив'кала рассказал мне об этом. Возможно, он наслаждался моей беспомощностью, желал лишний раз уязвить меня, указав на мое сегодняшнее бессилие. Возможно, он просто садист.
Или это еще одна проверка.
Я так устал от проверок.
Я много от чего устал. И все же, если верить моему сну, в котором я гибну от рук Г'Кара, мне суждено прожить, как минимум, еще десяток лет. Но так я долго не выдержу. Мне нужно найти себе занятие.
Сенна все еще интересует меня. И Вир…
Вир… я должен найти способ вернуть его. Я в этом твердо убежден. Пусть его последний визит сюда завершился кошмаром, но, полагаю, он достаточно понятлив, чтобы впредь держать язык за зубами и не упоминать о Шив'кале. Но как мне убедить моих тюремщиков в том,
И Тимов. Как там она?
Всю прошлую неделю я периодически думал о том, услышу ли еще о ней. В душе я надеюсь, что она, как-нибудь, догадается. Поймет, что все лживые обвинения были выдвинуты лишь ради ее блага, что я отчаянно хотел выслать ее с этой планеты, чтобы он была в безопасности.
Как же глупо звучит все, что я сейчас пишу. Насколько безгранична способность индивида к самообману. У Тимов нет никаких причин искать каких-то иных поводов для моей выходки, кроме тех, что лежат на поверхности. Я больше ее не увижу. Никогда.
Что ж… возможно, так будет лучше.
Да. Это так.
Я был бы на седьмом небе от счастья, если бы больше никогда не увидел двух других моих жен. Но по Тимов я буду скучать. Она же, на мой взгляд, вряд ли будет тосковать по мне, и я не могу ее за это винить.
Праздники — простите, «службы», — проходили за этими стенами громко и бурно. Казалось, они никогда не кончатся. Мне не следовало бы принимать в них участие. Мне надо оставаться в стороне, быть выше всего этого. Легче легкого уйти в какую-нибудь дальнюю комнату и укрыться там от всего этого шума. Но я не смог заставить себя пойти на это. Понимаете…. мне до сих пор нравятся люди, несмотря на все случившееся. Я верю, что они восстанут из пепла и пойдут дальше. Я даже думаю, что они превзойдут нас. Я вижу, где сейчас находится Республика Центавр, и где — человечество. Они кажутся мне звездой, которая только начинает разгораться, она еще засияет. А наша звезда… напротив, меркнет. Конечно же, мой народ в это не верит. А почему они должны в это верить? Я и сам не желаю в это верить. Но я это чувствую. Возможно потому, что считаю себя воплощением центаврианского духа… к тому же, я чувствую, что моя собственная звезда, глубоко внутри, тоже начинает безвозвратно гаснуть.
Но пока что праздник продолжается.
Я бы мог пойти к ним и сказать, что они вымирающий народ, просто они еще этого не понимают. Но я не могу им это сказать, потому что они не желают этого слышать. Да и я, честно говоря, сам не желаю в это верить. Я, тем не менее, надеюсь на свой народ, но больше всего я надеюсь на людей.
Глава 5
Со временем Лондо пришел к выводу, что всеми управляют выработанные годами привычки, а уж императором и подавно. Поэтому внезапное резкое изменение привычного уклада жизни буквально выбило его из колеи. В одно прекрасное утро он не увидел Дансени.
Это был простолюдин, которому была оказана большая честь быть его личным слугой, камердинером и управляющим. Он с давних пор верой и правдой служил дому Моллари. Сколько Лондо себя помнил, Дансени всегда был рядом. Впервые он попал к ним, когда отец Лондо выиграл его в карты. Учитывая столь странные и необычные обстоятельства, приведшие Дансени на службу в Дом Моллари, от него не ждали ничего особенного. Но отец Лондо был приятно удивлен, когда Дансени за весьма короткий срок проявил себя с лучшей стороны — исполнительный и вежливый слуга, доказавший что ему, безусловно, можно доверять.