Легкая нажива
Шрифт:
— Я думаю, они не ожидали, что ты узнаешь, Эл.
Эл на целую минуту затерялся где-то в своих мыслях. Потом вздохнул:
— Ладно, хватит обманывать себя, другого выхода нет, такие дела решаются однозначно.
— А что ты хочешь?..
Эл безрадостно улыбнулся.
— Попал ты в историю, малыш. Ладно, эта история нас обоих утомила. — Эл взглянул на часы. — Надо отдохнуть. Нажми на все рычаги, но достань на сегодня на вечер-ночь пару билетов в разных направлениях. Мне на Эль-Пасо, и сделай, чтобы я улетел до полуночи, первый класс, туда и обратно. Обратно зарезервируй,
— О'кей.
— Мне нравится, что ты не задаешь вопросов, иногда чисто импульсивно спрашивают. Так, у меня нет времени ни с кем прощаться, даже со старыми друзьями, ни с одним из них.
— Но ты не убедился, что Макс...
— Он не может не быть. Проверим. У них было все, Даррен... Я очень справедливый мужик. У меня доброе сердце. И старым друзьям я сделаю маленькое одолжение. Попрошу, чтобы им было не больно.
Эл Марта сгреб деньги в ящик стола. Подумав мгновение, бросил одну пачку Хью на колени.
— Куда в ни поехал, погуляй как следует, малыш.
— Спасибо. Может, я могу чем?..
Эл сел в кресло:
— Можешь идти. Спасибо за все. Я человек, который любит движение. Я люблю многих людей, люблю повеселиться, посмеяться. Но сейчас мне некоторое время надо посидеть одному.
Закрывая дверь при выходе из кабинета, Хью увидел нечто невероятное: на густых черных ресницах Эла Марта блестели слезы.
Газеты, телевидение, радио, а позже и журналы подали историю с этим случаем сразу на полную, как будто журналисты понимали, что продолжения не будет и растягивать на долгое время тут нечего, ничего нового можно не ждать.
А случилось то, что ранним утром пятнадцатого июля, в пятницу, на дороге, идущей рядом с главной автострадой, в двенадцати милях от Феникса, штат Аризона, сезонный рабочий увидел серый седан. Номера были калифорнийские. Выяснилось, что автомобиль был угнан в Лос-Анджелесе в четверг, во второй половине дня. Он стоял за полосой посадки близ обочины.
На заднее сиденье были втиснуты три человека. Руки и ноги у них были связаны широкой хирургической лентой, ею же были завязаны и рты. Головы были опущены, и на лбу каждого, почти точно по центру, виднелось единственное темное пятно со следами пороха вокруг.
Поначалу имена троих были неизвестны, все поверхности седана, где могли быть отпечатки пальцев, оказались чисто вымытыми.
При вскрытии в развороченной ткани мозга каждого нашли бесформенную пулю калибра 0,32. Помимо смертельной раны, на телах не было обнаружено никаких следов насилия. Вскрытие обнаружило наличие в организме каждого алкоголя и большого количества барбитуратов, из чего можно было сделать вывод, что в момент смерти все трое находились скорее всего в бессознательном состоянии.
Проверка отпечатков пальцев по центральной картотеке ФБР показала, что тела принадлежат Максуэллу Хейнсу, Гарольду Чарму и Дилларду Гиджу Аллену.
У всех троих было богатое криминальное прошлое, и скоро выяснилось, что все так или иначе были связаны с отелем «Камерун» в Лас-Вегасе. Когда репортеры разыскали Эла Марта и спросили его, что он может сказать по этому поводу, тот ответил, что знает только следующее: все трое вместе выехали из Лас-Вегаса в Лос-Анджелес в ночь со вторника на среду, чтобы лично изучить предложение об инвестициях, в которых были, по-видимому, заинтересованы. Марта сказал еще, что инвестиции, очевидно, оказались неудачными. Репортеры посмеялись.
Глава 14
Был конец сентября. По техасской равнине расползались голубоватые вечерние тени.
Гомер Гэллоуэлл сидел на побитой ветрами веранде, располагавшейся вдоль западной стороны старого ранчо. Черную шляпу он надвинул на глаза, пряча их от заходящего солнца. На нем были шерстяная рубашка и запятнанные рабочие брюки, каблуки ботинок для верховой езды упирались в верхний край ограждения веранды, кресло было рискованно завалено назад.
— А как шла твоя работа?
Хью Даррен сидел на ограждении, прислонившись спиной к опорной стойке, и медленно потягивал виски.
— Не знаю, что мне так дался этот отель, но я вложил в него много времени и мыслей, собрал хороший персонал. И когда наше с вами дело закончилось, то я подумал, что надо побыть еще как минимум месяц, поработать с новыми людьми, которые пришли. Думал, успею.
— И не смог?
— Нет. Черт возьми, пришлось все снова ставить на место. Мои гестаповские методы нанесли большой ущерб, Гомер. Пришлось выпалывать то, что посеял. Я установил мир со своими помощниками. Ладори, Трэйб, Уэлч, Сандерсон, Райс не могли понять, что со мной случилось. Порядочные, умные люди. Может быть, мое последнее усилие было долгом перед ними. Месяца не хватило. Когда я уехал, три дня назад, все работало как часы — обслуживание, еда, питье, доходы были как никогда с момента постройки отеля.
— И куда ты направляешься отсюда, сынок?
— Не могу сказать, Гомер. Все, что я имею, находится в двух чемоданах, если не считать вон той машины. Денег у меня больше, чем когда бы то ни было, я их собирал для одной цели, но эта маленькая мечта, похоже, умерла.
— На какую мечту ты собирал?
Хью объяснил все, а потом сказал:
— Без нее ничего хорошего уже не будет, мне кажется. Может, долгое время, может, навсегда. В данный момент меня тошнит от людей, тошнит от отелей. От безделья я бы рехнулся, и мне кажется, что я должен поработать руками. Ваша империя может предложить мне какую-нибудь тяжелую работу, Гомер?
— Тебе, парень, действительно нужно что-то совсем другое, если ты хочешь резкой перемены в жизни. Иди на буровую в Заливе, парень. Хорошие деньги, и тебя это или укрепит, или убьет.
Хью подумал.
— Вроде неплохо, если вы серьезно.
— Я давно не говорю несерьезно. Утром свяжусь с Галфпортом, все устрою.
— Спасибо.
— Когда наешься этого, приезжай сюда, и мы потолкуем насчет твоего Перцового рифа. Лучше всего, думаю, через год в это время.
— Может быть. Сейчас я ничего не знаю.