Легкий кораблик — капустный листок
Шрифт:
„Доктор, спать не могу, есть не могу — все мне пожар чудится!“
Врач осмотрел его, выслушал, обстучал, а потом и говорит:
„Откройте рот!“
Открыл рот пожарник, а там у него языки пламени.
„Так у вас, дорогой, пожар внутри!“
Так и у тебя, Борис, внутри какое-то беспокойство!»
«Конечно, беспокойство, — думал Борька. — Учеба — раз! Соревнование по отметкам — два! А вдруг Петрова по лому обогнала и по бумаге? У нее в звене сам Федоров!»
Зазвонил звонок.
— Вы
— Я болела!
— И я болел! — сказал Петя, снял шапку и уставился на Борькину бабушку. А та ему:
— Что, лицо у меня грязное? Некогда мне в зеркало глядеться!
Петя смутился.
— Лицо у вас чистое и хорошее.
Борькина бабушка засмеялась:
— Вот спасибо на добром слове. Будто век ждала. Ты, конечно, Петя, а ты кем будешь?
— Анжела Тряпичкина.
Бабушка заахала:
— Наш-то однажды всю ночь про тебя говорил и про всякую утиль и лом.
— Бабушка, с кем это ты? — капризно закричал Борька из комнаты.
Он лежал на кровати. Шея у него была вздутая. Голова, между прочим, гудела. Врач приказал спокойно лежать, чтобы осложнений не было. Организм был ослаблен ветрянкой.
— Как ослаблен? — удивился Борька. — А шея какая здоровущая! Разве у ослабленных такая шея бывает?
Оказалось, бывает.
— Товарищи к тебе пришли!
Борька осторожно повернул голову: к нему направлялись Петя и Тряпичкина. Борьке стало стыдно, что они увидят его таким поросенком, и он недовольно спросил:
— Ну чего явились? Поболеть нельзя человеку! — и нырнул с головой под одеяло.
Откровенно говоря, Петя пришел к Борьке посоветоваться насчет записки, которую получил на уроке от Веньки Жбанова: «Если не трус, приходи сегодня к Слепому Льву за металлоломом». Но Борькин прием его расстроил, и он тихо сказал:
— Навестить пришли, узнать.
Наступило долгое молчание.
— Чего молчите? Говорите про школу! — донесся глухой голос.
— В школе, — Петя откашлялся, — все по-старому. Привет тебе от Сорокина, Сизова и Нины…
— Боречка! — раздалось вдруг с маленьких кроваток. И над кроватками выросли две головы. Это были две настоящие розовые свинки.
— Здравствуйте! — поздоровался Петя и привстал.
— Ой, Петя! — обрадовались две свинки. Тут и Борька вылез из-под одеяла. Он как будто оттаял, когда услышал голоса сестер.
— Не везет мне, Петрушка, не везет мне, Тряпичкина! Наболелся я за все годы!
— Видим, видим — ты прямо как ненормальный! Мы у тебя полчаса, а ты только сейчас заговорил как человек, — с обидой сказала Анжела.
— Да я и есть ненормальный! Хрю-хрю! Эй, свинки, станцуем «три поросенка»!
И три свинки Красномаки принялись прыгать и визжать. Гости смеялись до упаду. Пришла бабушка и разогнала и хозяев и гостей…
На улице Петя сказал решительно:
— Я пошел к Слепому Льву!
— К Слепому? Один? Да там знаешь как страшно! Но если ты пойдешь, то и я!
— Вдвоем там делать нечего!
— Как нечего? — всполошилась Анжела. — А одному там есть чего?
— У меня там встреча!
— А как же металлолом? Надо ускорить наши темпы.
— Там и ускорю!
Петя повернулся и пошел к пустырю.
«Куда ты? — кричало все внутри. — Пропадешь!» Но он шел и не останавливался.
— Я с тобой! — не выдержала Тряпичкина. Она догнала его и пошла рядом. Анжела взяла Петю за руку. Он крепко сжал ей руку. Теперь они шли, как настоящие товарищи, на одно общее дело.
На город опускался вечер, расцвеченный светофорами и огоньками такси. В отблесках земного освещения небо резко темнело. У Слепого Льва оно становилось совсем темным. Серая мгла лежала на бывшем пустыре.
У Слепого Льва
— Струсил, не придет! — сказал Венька, начиная замерзать.
Ребята стояли на куче заржавелых прутьев, труб и всякого хлама. Гаражи — игрушечные домишки без окон — были разбросаны повсюду. Им не терпелось объединиться в одно огромное железное стадо.
— И на что тебе Стародубцев сдался? — спросил Саша, поглядывая на Веньку и не узнавая его. Венькино лицо отяжелело и стало похожим на замок, какие во множестве висели на гаражах.
— Руки чешутся узнать, откуда ему известно про пароль?
— Я тебе говорю, он ничего не знает!
Венька тяжело замолчал. Его сильно смутило — чего это Федорову вздумалось заступаться за Стародубцева?
Саша торопился. Было поздно. А еще надо в магазин бежать — мама просила подготовить встречу для дочки Ивана Даниловича.
— Мне некогда! Давайте скорее лом искать, — сказал он.
— Где-то я тут видел обод от колеса. Пойду поищу. Я — мигом! Если что — топайте, я догоню! — ответил Венька и побежал за гаражи. Федоров с Цаплиным с грохотом потащили к школе ржавые трубы.
«Где-то был обод. А сколько он потянет? Двести, триста, тысячу?»
Венька представил, что против его фамилии стоит единица с нулями. Нулей много-много. И все они обозначают… Он очень любил, чтобы обозначало.
Неожиданно Венька услышал чужие жуткие голоса. Веньку страхом полоснуло. Он отбежал за гараж и там спрятался. Ему еще страшнее стало. Вдруг до него донеслось:
— Никого нет, Петя, бежим! Ты уже доказал, что не трус! И я — не трус!..
Венька узнал идущих, и страх как рукой сняло. Темнота больше не казалась зловещей. Он слился с ней и невидимым предстал перед Стародубцевым и Тряпичкиной.