Легкий венчур. Практическое руководство для начинающих ангелов и будущих единорогов
Шрифт:
Разумеется, это не единственная попытка направить эти усилия в правильное русло. Несколько лет назад я запустил инвестиционный клуб AltaClub, о чем расскажу отдельно. Кроме того, я регулярно участвую в работе акселераторов и инкубаторов по всему миру, читаю лекции студентам и пытаюсь быть всячески полезен тем, кто хочет чему-то научиться и пытается что-то делать.
А теперь самое главное: это не подведение жизненных итогов и не финальная песнь. Мне до моего собственного «My way» [1] еще далеко, не дождетесь! Пока я работал над этой книгой, AltaIR и AltaClub активно росли и развивались, сделки заключались, а финансовые ручейки стекались прямиком на счета наших инвесторов. Да, мне нравится зарабатывать деньги.
1
Имеется в виду песня «Мой путь» Ф. Синатры, записанная им в 1968 г. Композиция начинается словами: «And now, the end is near, and so I face the final curtain…» (Сейчас, в конце пути, когда так близок час прощанья…) – Здесь и далее прим. ред.
https://qr.boontar.live/ir1
В завершение этого долгого вступления хочу немного рассказать о структуре книги. По сути, она состоит из двух больших частей и некоторых лирических отступлений. Первая часть обращена к инвестору, вторая – к предпринимателю. Да, идея уместить под одной обложкой опыт и советы для двух совершенно разных читателей на первый взгляд может показаться странной. Но еще более странно было бы эти два начала разъединить. Я убежден, что для успешного существования внутри этой индустрии инвестору просто необходимо понимать, как думает предприниматель, и наоборот.
Ну и как же без слов благодарности. Они безусловно заслуженно адресуются:
– команде AltaIR, особенно инвестиционной и юридической службе, – за наши успехи, за работу с сотнями проектов, помощь в решении стандартных, а еще более – нестандартных ситуаций со стартапами и инвестиционными коллизиями;
– лаборатории «Однажды», Дмитрию Соколову-Митричу, Владу Моисееву – за консультации и помощь в подготовке книги.
И всем моим читателям, которые купили эту книгу. Приятного вам и полезного чтения!
Вступительная биографическая глава, необязательная к прочтению
Эту главу я написал для тех, кому интересен мой путь к венчурному инвестированию. Заодно и сведу воедино разрозненные сведения, которые циркулируют обо мне в сети.
Я родился в обыкновенной небогатой советской семье. Трое детей, папа – тот самый «инженер на сотню рублей», самая распространенная и весьма малооплачиваемая профессия в позднем СССР. Поэтому от денег мы были предельно далеко. Как и от распределения благ. Все мое детство и юность я провел в Гомеле, там же получил высшее образование. Поскольку тогда люди моей национальности сталкивались с проблемами при поступлении в хорошие вузы Москвы и Ленинграда, я выбрал лучший вуз дома – Белорусский институт инженеров железнодорожного транспорта. Там еврейский вопрос никого особенно не интересовал и ответа не требовал.
В названии моего факультета фигурировало слово «телемеханика». В силу незнания греческого я полагал, что это что-то связанное с телевизорами. Но к третьему курсу стало ясно, что телемеханика – это дистанционное управление. Я получал повышенную стипендию и окончил университет с отличием по специальности «инженер» – то есть жизнь мне готовила судьбу, более-менее сходную с отцовской. И я был даже не то чтобы против.
Один из главных навыков, который я освоил в университете, – создание высоконадежных систем. Мой дипломный проект назывался: «Управление высокоскоростной магистралью Москва – Ленинград». Ее еще тогда хотели построить, но и Ленинград уже 30 лет как Петербург, а этого так и не случилось. Железная дорога – место повышенного риска, история знает много кровавых крушений поездов. Поэтому нас целенаправленно учили разрабатывать сложные многоконтурные системы защиты от дурака. Правильная оценка рисков и учет самых разнообразных факторов влияния на ситуацию – невероятно полезный навык в деле сооружения железных дорог, но, как выяснится позже, не менее полезен он и в венчурном инвестировании.
После университета с распределением не задалось, и я оказался в Мурманске. Некоторое время проработал инженером в «Аэрофлоте». Это было вполне комфортно, но скучно. Едва ли я мог назвать стойки учета и выдачи билетов пределом профессиональных мечтаний. Так можно было и отупеть.
Однажды в автобусе я разговорился с человеком, которого почти не знал. Оказалось, что его позвали в конструкторское бюро, занимавшееся разработкой подводных роботов для добычи железа и других ископаемых на глубине 6000 м. Морская геология, роботы, дистанционное управление сложными системами, программирование – все это звучало гораздо веселее, чем стойка регистрации. В том же автобусе я и получил приглашение на работу – конструкторскому бюро требовались инженеры с моей специальностью. Пожалуй, это был мой первый elevator pitch, хотя, разумеется, в то время я понятия не имел, что это такое.
Когда я пришел в КБ, оказалось, что я наименее опытный сотрудник в команде. Я очень хорошо знал, как делать контуры защиты. Но ребята моего возраста в этой команде как электронщики были гораздо сильнее. Пришлось много и тяжело учиться на ходу, осваивать программирование и еще много всего.
В результате я стал весьма востребованным программистом систем для наших роботов. Параллельно учился в аспирантуре Московского горного института и всерьез раздумывал о том, чтобы уйти в науку.
1986-й стал переломным для многих моих ровесников. В этом году в стране разрешили заниматься кооперацией – по сути, мелким бизнесом. Я стал думать, как бы к этому приступиться, но никаких конкретных идей не возникало. Просто размышлял об этом в фоновом режиме, не отдавая себе отчета в том, что мысль эта постепенно зреет и набирает вес в моем сознании.
Одним из безусловных плюсов работы в конструкторском бюро было то, что нас вместе с роботами на лето увозили в Керчь проводить испытания. Там находился полигон, где наш агрегат для добычи полезных ископаемых со дна Мирового океана можно было испытывать в подводных условиях. Не 6000 м, конечно, но для погружения хватало.
Как-то раз в свободное от роботов время мы с коллегами пошли есть шашлыки. Тогда мне еще казалось, что «полярная» зарплата в 350 рублей была чем-то очень солидным. Да так оно в общем-то и было – я зарабатывал раза в два больше среднестатистического вузовского преподавателя со стажем. Но в процессе поедания шашлыка я произвел нехитрые вычисления и вдруг понял, что пацан у мангала с таким потоком клиентов зарабатывает полторы, а то и две тысячи в месяц. Это был очень болезненный диссонанс. Мы тут роботов запускаем, голову ломаем и контуры безопасности продумываем, а зарабатываем, получается, в несколько раз меньше обыкновенного шашлычника с предпринимательской жилкой.
Конечно, я не собирался менять своих милых роботов на дежурство у мангала. Просто у меня тогда впервые сложилась в голове гипотеза, что если каким-то образом помножить мои знания на предпринимательский инстинкт, то выйдет что-то стоящее во всех отношениях, в том числе и финансовом. Эта мысль зрела и крепла еще и благодаря советскому агитпропу: по телевизору вдруг с большим энтузиазмом стали показывать многочисленные передачи о том, как частная инициатива позволяет советским гражданам зарабатывать. Кооператоры в них выглядели едва ли не как герои социалистического труда из фильма «Светлый путь». Чем я хуже?
Для многих сегодняшних гигантов IT-индустрии предпринимательская жизнь началась с четырех букв – НТТМ. Центры научно-технического творчества молодежи тогда только начали появляться. По сути, они представляли собой советские инновационные бизнес-инкубаторы. Молодежь в них и правда активно экспериментировала с технологиями, а наиболее заметным проектам даже давали деньги на развитие. То есть это были еще и венчурные инструменты, хотя и в очень зачаточном состоянии. Могу сказать, что свою положительную роль эти заведения определенно сыграли и благодаря им в России выросли очень крупные IT-компании – чего стоит одна только ABBYY. В центрах научно-технического творчества молодежи зарождалось высокотехнологичное предпринимательство.