Легко ли стать фотомоделью?

Мартин Нэнси

— Здесь не хватает места для нас двоих, не говоря уже об этом чудовищном седле!

— Но ему нельзя мокнуть. Бекки убьет меня.

Из-за шума дождя Каролине, показалось, что она ослышалась.

— Что?

— Я имел в виду, — прокричал он, — что нельзя разбрасываться такими дорогими вещами.

Каролина потеснилась и освободила место для Хенка и его драгоценного седла. Когда все вещи оказались укрытыми, в палатке стало невозможно пошевелиться.

Хенк застегнул молнию и огляделся:

— Ну, разве не уютно?

— Конечно, —

ответила Каролина, принужденно улыбнувшись. — Когда же портье принесет заказ?

Хенк оттолкнул тяжелое седло, которое ударило его по бедру.

— Ладно, это, конечно, не отель «Ритц», но…

— Не упоминай о «Ритце», хорошо? Я могу расплакаться.

Хенк и сам бы сейчас поплакал. Много времени проводя в горах, он тем не менее ненавидел жить в палатке. После дня, проведенного на земле, все его тело ломило. Оживала затихшая было боль от падения с лошади. В тридцать семь лет человек уже слишком стар для подобных приключений. Хенк стряхнул капли воды с волос.

Как было бы хорошо оказаться сейчас в своем клубе, помечтал он. Да и попариться в сауне тоже.

— Хотела бы я принять сейчас горячую ванну! — Каролина словно угадала его мысли. — Ну, разве это не чудо: теплая пена, пузырьки…

— Точно, райское наслаждение!

Она грустно взглянула на него.

— Не надо сарказма.

— А я серьезно!

— Должна признать, что я — дитя асфальта и плохо чувствую себя на природе.

Мне природа тоже не по душе, по крайней мере в данных обстоятельствах, подумал про себя Хенк. Но очередной громовой раскат прервал его размышления.

Каролина тяжело вздохнула, слушая шум дождя.

— Я помню, как в Лондоне меня застала такая же гроза.

— И что тогда случилось?

Она мечтательно улыбнулась.

— Я была тогда со своей старой подругой. Чтобы спастись от дождя, мы зашли в парикмахерскую у Кенсингтонского дворца. Там нам сделали маникюр, макияж и прически, подавали травяной чай и крошечные печенья. Это было чудесно. Потом мы пошли в театр — прекрасное завершение прекрасного дня.

— Действительно, здорово! — сказал Хенк совершенно искренне.

— Мне нравится иногда себя побаловать. Лицо Каролины осветилось воспоминаниями о счастливых днях. Как хотелось Хенку рассказать о своих собственных лондонских впечатлениях! Тогда он катался на лодке по Темзе с одной англичанкой, писавшей статьи для «Таймс». Потом они обедали в шикарном индийском ресторане, где официанты не знали ни слова по-английски, а после обеда посетили рок-концерт, который почтило своим присутствием королевское семейство. Он знал Англию, он любил Англию, и ему хотелось об этом рассказать.

Но пришлось заставить себя еще раз сыграть роль сельского парня.

— А ведь у нас есть холодный кофе! — сказал он весело. — И половинка бутерброда. Придется разделить этот скудный ужин. — Он потянулся за термосом и, наливая холодный кофе,

попросил: — Расскажи мне о тех местах, где ты бывала.

— Боюсь, тебе будет совсем неинтересно. — Голос Каролины звучал тускло и подавленно. — Я люблю музеи и концертные залы. А еще — старые пыльные книжные лавки.

Как бы мне сейчас хотелось оказаться в одной из таких пыльных книжных лавок, подумал Хенк рассеянно. Но вместо этого произнес:

— А какие книжки ты любишь?

Словно забыв, кто ее собеседник, Каролина стала увлеченно рассказывать о книжных магазинах, разбросанных по всему миру. О редких изданиях, найденных ею в Риме, и полном собрании сочинений Джейн Остин из маленького старинного магазинчика в Эдинбурге. И о другом магазинчике, в Греции, возле которого во дворике располагалось замечательное кафе. Слушая ее, Хенк загадал для себя посетить каждое из этих мест.

Да, Каролина успела посмотреть мир! Некоторые поездки были деловыми, но чаще — исключительно ради удовольствия. Иногда она ездила одна, иногда — с друзьями. Хенк не упустил из ее рассказа, что однажды она ездила с приятелем. Это его покоробило, чему он и сам удивился.

— Похоже, календарный бизнес нужен тебе только для того, чтобы путешествовать?

Каролина виновато улыбнулась:

— Да, похоже, так оно и есть. Вообще-то я не слишком люблю свою работу. Но она позволяет мне оплачивать счета отелей.

— Почему бы тебе не попробовать заняться чем-нибудь еще? — предложил он. — Найди работу по душе.

— Ну, моя жизнь состоит не только из работы, — твердо сказала Каролина. — Я люблю слишком много всего, чтобы приковывать себя к рабочему столу.

— Что еще, кроме путешествий, книг и театра?

— Немного пишу. Конечно, не для публикации. Помогаю дому престарелых два воскресенья в месяц.

— И что ты там делаешь?

— В основном вожу за покупками милых пожилых леди. Мои родители переехали туда пару лет назад. Мама умерла, а отец все еще каждое утро играет в бридж со своими друзьями. А днем забивает в лунки мячи для гольфа.

— Ты проводишь с ним много времени?

— Мы с сестрами обедаем с ним каждую неделю, но он больше предпочитает общество своих приятелей. Обычно езжу, чтобы навестить старушек, послушать их истории. Даже хочу когда-нибудь собрать эти рассказы в книгу.

— По-моему, отличная мысль, — одобрил Хенк.

— Думаю, мама гордилась бы мной.

— Может быть, тебе стоит писать путевые заметки?

— Кому нужен еще один писатель-натуралист? — Каролина покачала головой. Очевидно, она не верила в эту идею.

Газете, в которой я работаю, нужен, подумал Хенк. Конечно, не на полную ставку, но и гонорар за отдельные репортажи — тоже неплохие деньги.

Немного помолчав, Каролина принялась осторожно выведывать подробности жизни Хенка.

— Наверное, это твои родители основали ранчо?