Лёгкое пёрышко. Как песня тишины
Шрифт:
– Что ты хочешь? – рявкнул он.
Меня так поразил его тон, что я не смогла произнести ни слова.
Папа никогда так со мной не разговаривал. Это была мамина обязанность. Я задумалась, не зайти ли к нему позже, но потом откашлялась.
– Это документы профессора? – указала я на бумаги на столе.
– Тебя это не касается.
Чудесно. Куда же подевался мой папа? Во всяком случае, здесь находился незнакомец.
– Касси говорит, там есть что-то, что мне нужно знать.
Меня было не так легко сбить с курса. Папа
– Старый дурак, – пробормотал он себе под нос, провел рукой по волосам и задумчиво уставился в стену. – Он не смог отпустить это. После выхода на пенсию ему стоило сосредоточиться на выращивании роз. Так было бы лучше и для него, и для Кассандры.
Мое воображение тут же нарисовало профессора в шляпе, фартуке и с секатором в его запущенном саду. Он плохо вписывался туда.
– Ты так ему и сказал два года назад? – Я прислонилась к косяку двери. – Из-за этого вы больше не общались?
Папа смотрел на меня с таким удивлением, будто видел впервые в жизни.
– Куда делась моя девочка?
– Она выросла, – предположила я.
– А я это пропустил, да? – Вид у папы был подавленный. – Мне жаль. Нужно было больше заботиться о тебе.
– Теперь все в порядке, – попыталась я утешить, хоть и не могла избавить от угрызений совести. Работа для него всегда была важнее нас, но я его в этом не винила. Мир за пределами Сент-Андруса куда интереснее.
– Расскажешь мне, что в них?
– Тебя это не касается. Только меня и профессора Галлахера. Не хочу тебя этим нагружать.
– Кассандра сказала мне что-то странное про шкатулку и попросила прочитать бумаги, – я смущенно потерла переносицу. – Впечатление, будто профессор ожидал, что с ним что-то случится.
Папа попытался сделать вид, что все в порядке, но я заметила, как он побледнел.
– В его смерти есть что-то подозрительное?
Папа окинул меня недоверчивым взглядом.
– Нет, конечно, нет. – Он замолчал и на мгновение задумался. – Не беспокойся об этом. Кассандра немного запуталась. Ты же знаешь, что она за человек. Эти бумаги касаются только его работы. Ничего интересного.
– Может, это как-то связано с его интересом к оккультизму? – Я оттолкнулась от двери и подошла ближе.
Папа попытался быстро запихать бумаги в ящик стола.
– Это касается результатов его исследований. Не хочется признавать, но некоторые его соображения удивительны. Не думал, что профессор собрал столько материалов. – Папа так усердно пытался спрятать от меня бумаги, что очки соскользнули у него с носа. – Он искал волшебные места. Был одержим этим. Но данная тема не вписывается в научный взгляд на мир. Он не раз выставлял себя на посмешище.
У меня в голове раздался сигнал тревоги.
– Волшебные места?
Папа фальшиво рассмеялся.
– Полнейший бред. Я бы предпочел, чтобы он сжег все это, вместо того чтобы отдавать мне. Поставил меня в безвыходную ситуацию.
Снаружи солнце спряталось за облаком, и пылинки, танцевавшие в солнечных лучах, исчезли.
– Будет дождь. – Папа закончил наш разговор. – Надо помочь твоей маме прибраться.
Придется вернуться к этой теме позже. Я решила не отступать. Профессор Галлахер изучал волшебные места. Не об этой ли магии говорил Квирин? А вдруг профессор случайно наткнулся на такое место? Такое вообще возможно?
Я с удивлением смотрела, как папа запер дверь и нажал на ручку, проверяя. Он никогда так не делал, ни разу, даже уезжая в экспедиции на несколько месяцев. Дело становилось все более загадочным. Ключ папа засунул в карман. Я разочарованно вздохнула. Нет. Теперь тайком просмотреть документы будет намного сложнее. Надо что-нибудь придумать.
Первые капли дождя забарабанили, когда мы со Скай убрали последние стулья в сарай.
– Фух, едва успели, – сказала она.
С неба будто опрокинули ведро, и на бабушкино цветочное великолепие обрушился поток. Лепестки опали на землю, и их прибило к гальке.
Мы стояли в дверях сарая, стараясь укрыться под узким навесом.
– Если побежим домой, промокнем насквозь.
Скай кивнула и посмотрела на свои ноги, обутые в балетки.
– И обувь после этого можно выкинуть.
– Лучше подождем, пока он закончится.
Фрейзер помахал нам из окна зимнего сада. Он вовремя смылся и помогал с уборкой внутри.
– Ты сегодня была такой странной. Что случилось? – поинтересовалась Скай, помахав ему в ответ. Она смущенно избегала моего взгляда.
– Профессор Галлахер оставил бумаги, связанные с его работой, моему папе. На кухне Кассандра рассказала мне о какой-то шкатулке и что я должна прочитать эти бумаги, но папа мне их не отдает. Говорит, что меня это не касается, – выпалила я все новости. – Это несправедливо. Он упустил тот факт, что мне уже не шесть лет.
– Ты никогда особо не интересовалась его работой. Или ты считаешь, что это как-то связано с настоящей магией? Можешь представить, что профессор этим занимался?
– Понятия не имею. Мы ведь даже не знаем, от чего он умер. После всех этих странностей я уже решила, что его убили.
– Сердечный приступ, – резко поправила Скай и начала перебирать садовые инструменты. Она аккуратно рассортировала бабушкины секаторы по размеру и развесила их на стене сарая.
– Откуда ты знаешь?
– Фрейзер позавчера рассказал. Поэтому они и отдали тело так быстро.
– Ошибка исключена?
Скай склонила голову.
– Ничего странного. Он был стар и много лет принимал сердечные препараты.
– Меня все равно интересуют его бумаги. Он занимался не только оккультизмом, но и волшебными местами. Ты не думаешь, что это может быть связано с Лейлином и Аваллахом?