Лёгкое пёрышко. Как песня тишины
Шрифт:
– Скай тебе бы палец отрубила.
– Она бы меня спасла, – добавил он делано равнодушным тоном, но смотрел глазами таксы, на которую случайно наступили.
– От Хелен?
Фрейзер отчаянно закивал.
– Я от нее с трудом избавился. Липнет ко мне как репейник.
– Скажи «нет», когда она подкатит в следующий раз. Ты же не обязан с ней гулять. «Нет» – это очень простое слово, всего три буквы. Нет, нет, нет, – начала напевать я.
– Это не так просто, как тебе кажется. Я все-таки должен быть вежливым и поддерживать
Я рассмеялась.
– Мне бы твои проблемы.
Фрейзер привлек меня к себе.
– Я так не думаю, – прошептал он мне на ухо. – Все равно у тебя есть один-единственный, и ему ты «нет» не скажешь.
Вообще-то у нас был молчаливый уговор не говорить ни о Кассиане, ни об эльфах. Я подозревала, что друзья не хотели причинить мне боль, а я не хотела никого доставать. Хватало того, что я о нем постоянно думаю.
– Так кто будет стучать? – я вернулась к тому, с чего мы начали.
– Камень-ножницы-бумага? – предложил Фрейзер, и я пожала плечами. Почему бы и нет. Я в этой игре небезнадежна. Но, к сожалению, на этот раз я проиграла.
Мы поднялись к темно-синей деревянной двери, с которой уже облезала краска, и уставились на потемневший до черноты дверной молоток. А вот львиная голова была отполирована до блеска. Особняк выглядел довольно ветхим. Окна откровенно намекали, что пора провести генеральную уборку. Ступеньки лестницы были вырезаны так, что я бы не удивилась, если бы профессор упал тут и сломал себе шею. Светлый когда-то фасад так и молил о покраске, не говоря уже о заборе, окружавшем участок. Самшиты и тисы не стригли, наверное, годами.
Я подняла руку, чтобы постучать, но в этот момент дверь распахнулась. Мы с Фрейзером попятились, и, не удержи он меня, скорее всего, упали бы с лестницы. Я изумленно уставилась на отца.
– Что ты тут делаешь? – нахмурился он. – Разве ты не должна еще быть в школе?
– Ну… – Возможно, это была не самая лучшая идея – прийти сюда именно с Фрейзером. У Скай было бы уже наготове логическое объяснение, а у меня в голове оставалось пусто.
– Мы хотели спросить Кассандру, не нужна ли ей помощь? – Фрейзер бесхитростно смотрел на моего отца. С мамой и бабулей это наверняка бы прокатило.
– Помощь? – Папин взгляд пронзил его насквозь, а затем скользнул по руке, обнимающей меня. Мы вдвоем и правда производили странное впечатление.
– Ну да, она же теперь осталась одна.
Я не могла не оценить мужество Фрейзера. Возможно, мне стоит пересмотреть свое мнение насчет него. Папин взгляд помрачнел. Ладно, я больше никогда не назову Фрейзера трусом.
Только сейчас я заметила Кассандру, появившуюся за спиной отца. На ее лице виднелись следы слез. С нашей последней встречи она очень изменилась. Похудела, а от носа к уголкам рта тянулись ниточки морщин. Хотя она была лет на десять моложе мамы, сейчас она выглядела лет на десять старше. Кассандру не спасал даже пестрый балахон, который она постоянно носила. Темный макияж на глазах поплыл, а губы были искусаны. Хотя на них еще виднелись остатки темно-красной помады.
– Ты умеешь готовить? – спросил папа.
Фрейзер покачал головой, и я закатила глаза. Это же могло стать нашим пропуском в дом.
Папа обернулся к Кассандре.
– Тебе что-нибудь нужно? Ты несколько дней не выходила на улицу.
– Корм для кошек, – прошептала она. – И масло, и яйца.
Папа вытащил бумажник и протянул мне пятьдесят фунтов.
– Купите самое необходимое и несите сюда. А я попрошу бабушку приготовить суп для Кассандры.
– Хорошо. Мы постараемся побыстрее, – отозвался Фрейзер.
Я засомневалась, услышал ли папа его слова, потому что дверь за ним уже закрылась.
Мы одновременно выдохнули, и Фрейзер отпустил меня.
– Страшновато. Я уж подумал, что твой отец втащит меня в дом и запрет в комнате ужасов.
– Если не поторопимся, так и будет. – Я бросилась бежать и остановилась только у стены, окружавшей кампус. – Могла бы и догадаться, что с ней будет папа. Она же сама ему звонила. Иногда я слишком медленно соображаю.
Фрейзер провел рукой по волосам, и они встали дыбом.
– Тебе не кажется, что вид у Кассандры был жуткий?
– Нет. Мне она показалась печальной. Неудивительно. Отец умер, Кассандра теперь осталась одна.
– У нее больше никого нет? Никаких родственников?
Для Фрейзера это было на грани фантастики. В Сент-Андрусе у него на каждом углу жили дядюшки или тетушки. Семья Вайльдгузов жила в этом городе с незапамятных времен и росла.
Я покачала головой.
– У профессора не было семьи. – Мои родные порой действовали мне на нервы, но я была счастлива, что они у меня есть. – Я думаю, папа с бабушкой позаботятся о Кассандре.
– Но он же после похорон вернется в Перу.
– Наверняка. Сможет ли Кассандра остаться в особняке?
– Разве он не принадлежал ее отцу? Тогда она должна его унаследовать, – размышлял Фрейзер, пока мы шли через парковку к супермаркету «Скотмид».
– Понятия не имею.
Я взяла небольшую синюю корзинку, и мы сложили в нее яйца, хлеб, корм для кошек и фрукты.
– Чипсы? – спросил Фрейзер.
Я пожала плечами.
– Кажется, она вегетарианка.
– Они не едят чипсы?
– Мне откуда знать? – Я взяла пачку у него из рук и положила на место. – Давай возьмем еще сыр.
– Как скажешь. – Фрейзер скривился от отвращения. – Когда мне грустно, я поглощаю чипсы тоннами.
– Ты и грусть так же совместимы, как вода и пустыня.
– Ты ничего обо мне не знаешь. – Он едва улыбнулся уголками губ. – Это всего лишь фасад, ведь вы, девочки, не любите парней, которые тоже иногда плачут.
– Будь это так, тогда ты как актер только бегал бы туда-сюда и плакал.