Лёгкое пёрышко. Как поцелуй феи
Шрифт:
Почему-то мне показалось неуместным спать с ним в одной постели, пока мама думала, что бабушка при смерти.
«Ты сможешь прокрасться ко мне ночью», — подумала я, и уголки губ Кассиана дернулись.
– Разумеется. – Мама задумчиво погладила меня по руке. – Если он делает тебя счастливой.
Затем мама встала и отправилась в комнату бабушки. Я с грустью смотрела ей вслед. Пройдет еще два месяца, прежде чем бабушка проснется, и я сама не знала, что случится после этого. Останется ли она при памяти? Вдруг травма головы нанесла необратимые повреждения?
– Делаю ли я тебя счастливой? – прошептал
– Преимущественно да, – ответила я. – Четыре дня как. Раньше ты был утомительным и надоедливым.
– Хорошо, – усмехнулся эльф. – Эти черты схожи у нас обоих. Ты покажешь мне комнату, в которой я могу спать? – Кажется, «спать» прозвучало двусмысленно.
К концу дня он все равно спал на узкой кровати рядом со мной. Носочек так долго возмущался его присутствием в комнате, что мне пришлось выставить кота за дверь. Хоть мне и было жаль маленькое создание, расставить приоритеты все равно придется, к тому же Носочек и так довольно часто спал в моей постели. С другой стороны, Кассиан – он впервые лежал в моей кровати в качестве официального парня. Правда, слово «парень» звучало странно. Оно и близко не описывало моих чувств к нему.
На следующее утро я поехала в больницу с мамой и папой, а Кассиан остался дома. Было бы странно, если бы он поехал с нами. Все-таки я не так давно с ним встречалась. Для мамы – ровно четыре недели. Грейс пришла вовремя, тут же направившись на кухню. Что совершенно нетипично для мамы, но она не давала ни мудрых советов, ни приказов. Еще один признак того, как тяжело ей давалась болезнь бабушки.
Когда мы, подъехав к больнице, вышли из машины, я огляделась в поисках подозрительных людей. Однако на стоянке царила такая суматоха, что шпион де Винтера мог спрятаться где угодно. Я отогнала нехорошее предчувствие, овладевавшее мною каждый раз, когда я покидала четыре стены, и последовала за родителями. Папа спешил по холодным больничным коридорам впереди нас. Повсюду сновали врачи и медсестры, которые катали койки с больными, отчего нам все время приходилось отскакивать в сторону. Везде пахло дезинфицирующими средствами и заболеваниями. По моим рукам промчались мурашки, и я пожалела, что не взяла с собой Кассиана.
Бабушка лежала в той же комнате, где мы навещали ее во время Йоля. Папа осторожно открыл дверь, словно боялся обнаружить за ней пустую кровать, и шумно выдохнул, увидев бабушку. Мы с мамой прошли к ее кровати вслед за ним.
В руке торчала трубка от капельницы, и она выглядела совершенно хрупкой. Сегодня на ее голове была повязка, которой мы не видели в прошлый визит. Травма была настолько тяжелой, что бабушку уже прооперировали. Ее грудная клетка равномерно вздымалась и опускалась, что успокаивало и в то же время пугало.
Я осторожно опустила свою ладонь на руку бабушки. Кто-то укрыл ее живот белым покрывалом. Рука бабушки была совсем холодной. Пусть я и знала, что она проснется, казалось, будто кто-то уже смирился с тем, что она умрет. Врач вошел в комнату и тихо переговорил с мамой и папой. Я слушала лишь вполуха. Сев на стул, стоящий рядом с бабушкиной кроватью, я очень тихо рассказала ей о Кассиане и нашей ссылке. Через некоторое время папа подошел ко мне и положил руку на плечо. И только сейчас я поняла, что плакала.
– Все будет хорошо, – сказал он напряженным голосом. – Врачи уверены в этом. Они действительно хорошо о ней заботятся.
Когда мама подошла к нему, он приобнял ее одной рукой.
– Я не готова отпустить ее, – прошептала она. – Она всегда была полна жизни.
– Она проснется. – Я подскочила с места и обняла маму. – Я знаю. Она нас не подведет.
– Я знаю, мышонок. – Мама ответила на мое объятие.
Мы не обнимались целую вечность. Объятие показалось таким непривычным, но в то же время очень родным. За последние годы я немало доставила ей хлопот. И вдруг пожалела о том, что так часто капризничала. Все-таки мама хотела для нас с Финном только лучшего.
– Я люблю тебя, – пробормотала ей в плечо. – Мы справимся.
– Я тоже люблю тебя, малышка. Я тоже тебя люблю.
Она смущенно рассмеялась и, отстранившись от меня, вытерла слезы с лица. Папа подал нам обеим носовые платки, и его глаза тоже подозрительно заблестели. Он отправился на поиски кофейного автомата, а мы с мамой уселись у кровати бабушки.
Когда около полудня мы вернулись в Сент-Андрус, все места в кафе были заполнены. Даже на улице сидело несколько гостей, хотя стояло уже начало ноября. Грейс вынесла им покрывала, в то время как на бледно-голубом небе светило солнце. По крайней мере, с погодой нам повезло. Войдя в дом, мы сразу услышали, как кто-то спорит на кухне.
– Позволь мне это сделать, – прошипела Грейс. – Ты только все испортишь! Почему бы тебе просто не исчезнуть? Ты мешаешься!
– Перестань мной командовать! – услышала я сердитый ответ Финна. – Ты мне не указчик! Это мой дом.
Мы с мамой переглянулись, и она потерла виски.
– У меня разболелась голова, – пробормотала она. – Я этого сейчас не выдержу. Подобное случается всякий раз, когда эти двое сталкиваются друг с другом. Надо бы ножи спрятать.
Я растерянно покосилась на кухонную дверь. Возможно, мой план заставить их проводить как можно больше времени вместе был продуман не до конца. А ведь Кассиан предупреждал.
– Я разберусь, – храбро сообщила я.
Папа повел маму вверх по лестнице, а я направилась на кухню. Здесь могло бы быть весьма уютно. Акцент в предложении на «бы». На плите кипела кастрюля с супом, а на столе стояли всевозможные торты и пироги. Пахло свежемолотым кофе и цветами. Кассиан сидел в кресле, усмехаясь себе под нос, и поедал кекс. На кончике его носа виднелась капля сливок. Носочек уютно устроился у него на коленях, и я ему тут же позавидовала. Очевидно, Кассиана забавляла вспыхнувшая между Грейс и Финном ссора, за которой он наблюдал. Однако стоило ему услышать шаги, как он сразу же повернулся ко мне. Я вытерла сливки с его носа указательным пальцем.
– Тебе весело? – поинтересовалась я, пытаясь уяснить, о чем они ругаются. Он действительно никак им не помогал.
– Вполне, – подтвердил он. – Это продолжается уже несколько часов. Что бы Грейс ни делала, ему все не нравится. При этом кексы на вкус бесподобны. Удивительно, что эти двое вообще успевают гостей обслуживать. Они как кошка с собакой.
– Где-то я это уже слышала, – хмыкнула я. – Иногда вы просто невыносимы. Вы, мужчины, я имею в виду.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь. – Он обвил рукой мою талию и прижался лицом к животу. Носочек протестующе вскочил с колен. Больше всего на свете мне хотелось зарыться лицом в волосы Кассиана. Визит к бабушке оставил меня в смешанных чувствах.