Лекарь, маг и прочее
Шрифт:
– А я и не знал, – опечалился Ждан, – ну мир праху её, светлая бабуся была.
– Свир, рассказывай дальше, – Зивур моргнул Ждану, мол: «Помолчи, дай послушать». Ждан присел на свободную лавку и тоже уставился на рассказчика.
– Пошли мы к Проне. Приходим, а у неё в доме прямо лазарет какой-то. Больные и на постели и на полу, человек с двадцать будет. А она между ними мечется, бедняжка, всем помочь хочет и как не странно, у неё это получалось. Больные, хворые – да, но никто не помирал. Марцинкус ей: « Мы к тебе», а она в ответ: «Да некогда мне, занята я сейчас немного». Мы говорим: « Так мы ж не мешать, а помочь». А кто ж от помощи откажется. Ну и приступили к лечению. Проня, конечно же, и сама врачевала, и нами руководила. Её началие мы сразу признали и отдались полностью в подчинение знахарки. Не буду долго описывать нашу лекарскую работу, скажу только, что болезнь стала отступать. При чём, в большей степени из-за познаний бабки Прони. Её настойки, отвары, травы, да и заговоры тоже сиграли немаловажную роль. В общем, мор пошёл на убыль.
Свир замолчал ненадолго. Промочил горло глотком из кружки и продолжил: – Надо отдать должное гильдии лекарей. Поубавив гонор, и они пришли к Проне, дабы поучиться у неё мастерству, да умению. А та что, добрая старушка. « Учитесь», – говорит. « Знаний не жалко. Мне их с собой в могилу не уносить». Так, что получилась не просто больница, а целая клиника.
– Что получилось, какая клиника? – не поняли остальные.
– Ну, это когда лекари не только лечат больных, но и учатся и ведут разные исследования, – пояснил Свир. – Общими усилиями дело пошло ещё быстрей. Больные выздоравливали, смертей от моровой заразы больше не было.
– А откуда этот мор взялся? – Ждана видно тоже увлекла история.
– Так вот в этом-то и дело, – обвёл компанию взглядом Свир. – Гальгам, председатель нашей гильдии, собрав всех городских лекарей и бабку Проню не забыв, хотя та в гильдии никогда не состояла, поставил вопрос ребром: « Надо не только болезни лечить, но и не допускать их возникновения. То есть сама болезнь это уже последствие. Причина, зародыш – вот что главное и это должно стать целью нашего поиска»!
Ну, кто ж с этим поспорит. Правильно это. Устранив причину, устраняем и последствия. С речью Гальгама согласились все, но тут возник самый простой вопрос: « С чего начать»? Пока мы судили да рядили, бабка Проня поднялась со своего места и потихоньку стала пробираться к выходу. Председатель ей: « Бабушка, вы куда»?
А она в ответ: « Так причину устранять, уважаемый».
Мы ей чуть ли не хором: « А вы знаете, в чём причина»? Она посмотрела на нас как на детей малых, да неразумных и говорит: « Знаю. Их несколько, причин этих. Надо начать хотя бы с одной. Вот вы посмотрите, что в нашем городе твориться. Грязь кругом, помои прямо на улицу выливают, добро ещё гадят в отхожих местах, да и то не всегда в дырки попадают. Вот вам и первый рассадник заразы. Кстати, за городом люди ой, насколько меньше хворают, а всё почему? Да потому что чище у них, и моются гораздо чаще. У каждого мало-мальски нормального хозяина, во дворе банька своя. А здесь где баня? В лучшем случае – корыто, а в худшем – на руки поплевал вот и помылся. Так что, я думаю, надо серьёзно начинать бороться с грязью и объяснить, в конце концов, жителям Загжеба, что первый залог здоровья – это чистота».
Я никогда не слышал, что бы бабка Проня так много говорила, но тут видно наболело у неё. Мы слушали молча, многие одобрительно кивали головами. Когда она замолчала, весь зал поднялся и захлопал в ладоши.
– Зачем это? – удивился Двин.
– У нас так принято, в знак благодарности, уважения или согласия подобным образом выражать отношение к выступающему, – пояснил Свир.
– А если не согласен? – спросил Ждан.
– Если не согласен с выступлением, то тогда освистать можно или ногами потопать.
– Ну, вы прямо как дети, – рассмеялся Ждан, – то в ладоши хлопаете, то ногами топаете. Да ладно тебе, не гневись, это я так, к слову, – он похлопал по плечу Свира, который готов был уже обидеться.
Остальные подхватили: « Успокойся ты. Никто тебя обидеть не хочет. Просто на наш взгляд порядки какие-то чудные, вот и всё. А ты сразу обижаться».
Свир, поняв, что слова были сказаны не со зла, успокоился и продолжил: – А председатель, вот ума палата, встал и когда шум улёгся, произнёс: «Сейчас разделим город на участки, и каждый лекарь будет отвечать за свой, который закрепится за ним» и достал холст, свёрнутый в трубку. Развернул его, а там наш Загжеб, только как будто сверху на него смотришь.
Короче, ещё с час делили город на участки. А чего делили? Дели не дели, а всё равно получилось так, что, кто, где живёт, там участок его и оказался. После собрания мы отправились по своим домам, а Гальгам направился в городскую управу, для того, чтобы, как он сказал: « Открыть глаза и наставить на путь истинный наших градоправителей». И, что вы думаете? Открыл и наставил.
Так что, хоть, правда, по началу и с трудом, но дело всё таки пошло. Городская управа из своей казны даже средства выделила для наведения чистоты и порядка на улицах. Издали указ, гласивший, что за загрязнение улиц городские власти будут наказывать: на первый раз денежным штрафом, а если это повторится, то и публичным нанесением пяти ударов кнутом по мягкому месту. А если и это не подействует, то нарушители будут изгнаны из города, с отходом их имущества в счёт городской казны.
– Круто загнули, – покачал головой Ждан.
– Нормально загнули, – жёстко бросил в ответ Свир. – Уж лучше так, чем с моровой заразой бороться.
– А-а-а, ну тогда конечно, – протянул Ждан.
– От чего мор-то приключился, дознались али как? – Зивур вопросительно посмотрел на Свира.
– Не сразу, но дознались – ответил тот. – И дознались-то, благодаря одному инородцу, по прозвищу Араш. Так вот, этот самый Араш придумал такую штуку, через которую можно рассматривать очень маленькие предметы. И назвал его «мелкозор». Через этот мелкозор, тот Араш и разглядел малюсеньких, малюсеньких букашек, хотя это, на самом деле, и не букашки вовсе. Они, букашки эти, как он говорил, живут везде. Одни из них полезны, другие безвредны, а третьи – очень вредные. Вот они-то, те, которые, очень вредные, и вызывают болезни. Мы их прозвали «микробами», что в переводе с языка данейцев означает «малая жизнь». Эти микробы любят те места, где грязь, смрад, помои. Для них там просто рай. Но они очень не любят чистоту. Чистота для них – враг номер один.
Так вот, друзья, сдружился я с этим Арашем. И так мы увлеклись изучением микробов, что забыли обо всём. Не ели, не спали, пытались как можно лучше изучить эти существа, для того, чтобы более эффективно с ними бороться. А время шло. Любава с Марцинкусом на меня стали как-то странно поглядывать. И в один прекрасный день, Марцинкус напрямую меня спросил, собираюсь ли я на его дочери жениться. Тут меня словно из какого-то омута вынули. Ведь и правда: вокруг жизнь идёт, бурлит, а я уткнулся в этих микробов, как будто бы на них свет клином сошёлся.
– Конечно, собираюсь, – отвечаю я Марцинкусу, – готов на Любаве жениться хоть завтра. Но вы же сами говорили, что рано ещё. А он мне в ответ, -Так, это ж когда было. Теперь ты и лекарем стал знатным, да и не мальчик уже, а мужчина».
Вобщем, свадьбу сыграли через месяц после того разговора. Так, что, на сей день у меня в Загжебе остались жена-красавица и двое детишек. Мальчик и девочка – двойняшки. А сюда меня из города пригнало вот что…
– Извини, дорогой – прервал Зивур рассказ лекаря, – с грязью, да помоями всё понятно. А скажи мне, откуда эта дрянь, ещё может взяться?